На самом деле квебекский Стипли был более беглым, нежели английский Марата, но, как говорится людьми, c'etait la guerre [26].
Марат чуть шмыгнул.
– Таким в итоге образом, мы теперь оба здесь, – он был облачен в ветровку и не потел.
Глаза Стипли имели аляповатую подводку. Задняя область его платья налипла грязью. Некоторая доля макияжа стала течь. Он сложил рукой салют, чтобы прикрыть глаза и поглядеть ввысь на остатки взрывного и дрожащего солнца позади них.
– Господи, ты-то как сюда влез?
Марат медленно пожал плечи. Как обычно, он казал себя Стипли полусонным. Пропустив вопрос мимо, он сказал только лишь, пожимая плечи:
– Мое время finite [27].
Стипли также имел на руках женскую сумочку, или же кошелек.
– А жена? – спросил он, не отпуская глаз от выси. – Как женушка поживает?
– Не подает жалоб, спасибо, – сказал Марат. Интонация его голоса ничего не выдала. – И, в итоге, таким образом, что твой Департамент полагает от меня узнать?
Стипли заскакал на одной из ног, разув одну из туфель и вытряхивая из нее песок.
– А ничего такого удивительного. Про некий вот сыр-бор на северовостоке от вашего так называемого штаба, да ты и сам наверняка слышал.
Марат шмыгнул. Пышный запах недорогого и спиртосодержащего парфюма нахлынул не от личности Стипли, но от его сумочки, не шедшей к его туфлям. Марат спросил:
– Сыр?..
– А именно один гражданский получил некий предмет. Только не говори, что для вас это новости. И вовсе не по сигналу «ИнтерЛейса», предмет-то этот. По обычной физической почте. Мы уверены, что ты знаешь, Реми. Копия-картридж некоего – давай между нами звать его «Развлечением». А именно по почте, без предупреждений или мотива. Как гром среди ясного неба.
– Из неба?..
Также оперативник BSS потел сквозь румяна, и макияж размазался до впечатления легкого поведения.
– Человек без всякой политической значимости – ни для кого, если не считать саудовского министра развлечений, который жутко развонялся.
– Медицинский атташе, специалист пищеварения, имеешь ты в своем виду, – Марат снова пожал плечами на раздражающий франкофонный манер, который может означать разные вещи одним временем. – Твое руководство желает осведомляться, не был ли картридж Развлечения распространен сквозь наши механизмы?
– Не трать-ка свое финитное время, ami старый друг, – сказал Стипли. – Все это случилось в метрополии Бостона. Мы проследили отправку по почтовым индексам до юго-запада пустыни, а нам известно, что ваш распределительный центр для операций по распространению расположен где-то между Фениксом и границей, – Стипли потратил немалый труд на феминизацию лицевых выражений и ручных жестикуляций. – Со стороны ДНС было бы легкомысленно не вспомнить о вашей выдающейся ячейке, не?
Под ветровкой Марата была рубашка, нагрудный карман которой обладал многими ручками. Он сказал:
– Мы, у нас нет информации даже о пострадавших. Из-за ясного сыра, о котором ты ведешь свою речь.
Стипли предпринимал попытки извлечь что-то упрямое из внутренней полости иной туфли.
– До двадцати человек, Реми. Вышли из строя к чертовой матери. Атташе и его жена, жена – гражданин Саудовской Аравии. Еще четыре чурки, все с документами посольства. Пара соседей, кажется. Остальные – в основном полицейские, пока до них не дошло отрубить энергию перед тем, как заходить.
– Местные полицейские силы. Жандармерия.
– Местные правоохранители.
– Констебли порядка сего края.
– Местные правоохранители, скажем так, оказались не готовы к такому Развлечению, – Стипли даже обувь снимал и надевал вновь на женственный манер американовых женщин «стоя-на-одной-ногеподворачивая-вторую-под-попу». Но как женщина он был дебелым и раздутым, не только лишь непривлекательным, но и ввергающим в некое сексуальное отчаяние. Он сказал:
– У атташе был дипломатический статус, Реми. Ближний Восток. Аравия. Говорят, он – друг второстепенных членов королевской семьи.
Марат с силами шмыгнул, словно преодолевая запор носа.
– Озадачивает, – сказал он.
– Но еще он ваш компатриот. Гражданство канадское. Родился в Оттаве, в семье арабских эмигрантов. В визе местом жительства указан Монреаль.
– И Службы Без Определенности желают, возможно, осведомляться, не имели ли место связи под ковром, которые бы сделали его личность не столь невинной гражданской. Осведомляться у нас, не желало ли AFR выставить его примером для иных.
Стипли удалял грязь с попы, хлопая себя по ней. Он более или менее высился над Маратом. Марат шмыгнул.
– В наших списках на устранение нет ни пищеварительных врачей, ни дипломатического антуража. Ты лично видел список членов AFR. Как нет и особых гражданских Монреаля. Мы, как говорится людьми, рыбачим на морепродукт побольше.
Стипли также смотрел по-над пустыней и городом, похлопывая себя. Кажется, он заметил gespenst-феномен своей тени. Марат по какой-то причине вновь притворился, что шмыгнул носом. Ветер был умеренный, постоянный и приблизительной температуры американовой сушилки, поставленной на «Низко». Он производил пронзительный посвист. А также звуки сдувания песка. Далеко внизу огромными комками шерсти поперек межштатного шоссе I-10 часто летели перекатись-по-полю. Их перспектива обзора, багровеющий свет на просторе коричневых скал и надвигающийся занавес сумерек, дальнейшее удлинение их чудовищных слившихся теней: все это почти сковало взгляд. Ни тот, ни иной были не в силах отрывать глаз от пейзажа. Марат умел сразу говорить на английском и думать на французском. Пустыня была бурого цвета шкуры льва. Они говорили, не взирая друг на друга, обращаясь в одном направлении, – это придавало беседе дух беспечной близости, словно у старых приятелей за просмотром картриджа или пары в долголетнем браке. Марат думал так, сжимая и разжимая поднятую руку, благодаря чему над городом Тусоном распускался и увядал большой и черный бутон.
Поднял нагие руки и Стипли, поднял и скрестил, как будто бы подавая сигнал далекой подмоге; от этого много города Тусона перечеркнули Х и пандативная V.
– И все же, Реми, но родился он в ненавистной тебе Оттаве, этот гражданский атташе, и связан с важным межсеточным байером развлекательных программ. А дополнительная информация из бостонского отделения говорит о возможных признаках предыдущей возможной связи с вдовой автора, который, как мы оба
