Таким образом, у атташе по медицине сильно сузился выбор способов расслабления. Роскошный телепьютер в гостиной принимает и спонтанные распространения от Сигнал-матрицы, идущей по подписке «ИнтерЛейс», но сама процедура заказа конкретного спонтанного сигнала настолько сложна с технологической и криптографической точек зрения, что атташе всегда доверял эту работу жене. В этот вечер среды, почти наугад тыкая по кнопкам и аббревиатурам, он может призвать лишь прямые трансляции американских спортивных матчей (но американские виды спорта всегда казались ему жестокими и отталкивающими), оперу под спонсорством нефтяной компании «Тексако» (нет, спасибо, хватит с атташе на сегодня небных язычков), повторный эфир очередной серии «Мистера Попрыгайчика», популярной дневной детской программы «ИнтерЛейса» (которую атташе на миг принял за документалку о биполярном расстройстве, пока до него не дошло, и он поспешно не вернулся в меню выбора) и повтор выпуска мало оставляющей воображению утренней программы «Всегда в форме» о домашней аэробике с гуру аэробики мисс Тауни Кондо, чье мало оставляющая воображению одеяние и вызывающе расставленные ноги грозят натолкнуть набожного атташе на нечистые мысли.
Единственные картриджи развлечения в апартаментах, которые в бессильном яростном поиске находит атташе, – те, что доставили по американской почте в среду и что теперь лежат на серванте в гостиной рядом с личными и профессиональными факсами и письмами, которые атташе отказывался читать, пока их не просмотрит и не рассортирует по степени важности жена. Сервант стоит у стены напротив электронного кресла под триптихом с высококачественной византийской эротикой. Пухлые из-за защитного материала конверты с картриджами, с характерной выпуклостью, лежат вперемешку с менее развлекательной почтой. В поисках чего-нибудь расслабляющего атташе один за другим надрывает пухлые конверты по надлежащей линии перфорации. Там есть фильм об антибиотиках актиномицетового класса и о синдроме раздраженной толстой кишки, снятый по заказу отдела услуг для специалистов ОНАНМА [8]. Там есть картридж с сорокаминутной сводкой североамериканских новостей от 1 апреля ГВБВД, выпущенная CBC/ PATHE, которую он ежедневно получает по автоподписке жены либо с помощью сигнала «ИнтерЛейса», защищенного от копирования, прямо на ТП, либо по экспресс-почте на одноразовом самоочищающемся компакт-диске. Там есть видеоиздание апрельского номера журнала «Селф» на арабском языке для его жены, а модель «Насс» на обложке целомудренно замотана в паранджу. Там есть обычная коричневая и раздражающе неподписанная коробка в безликом стандартном конверте с защитой от ударов для трехдневной доставки картриджей первым классом почтой США. На пухлом конверте марка пригорода Феникса в штате Аризона, США, а в блоке «От кого» вместо обратного адреса или штампа корпорации только надпись «С ГОДОВЩИНОЙ!» и корявая рожица с улыбкой, нарисованные шариковой ручкой. И хотя атташе по рождению и местожительству гражданин Квебека, где английский язык не основной, он все же знает, что английское слово «годовщина» значит не то же самое, что и «день рожденья». И атташе, и его жена в парандже были связаны узами брака с благословения Господа и Пророка вовсе не в апреле, а в октябре, четыре года назад, в Руб-эль-Хали. Еще больше путаницы в историю с пухлым конвертом вносит то, что на любой посылке от дипмиссии принца К в Фениксе, Аризона, США, надлежит быть дипломатической печати, отнюдь не обычной почтовой марке ОНАН. Словом, атташе чувствует себя нерасслабленным и недооцененным и уже заранее готовится к тому, что его рассердит содержимое конверта: а там лишь стандартный черный развлекательный картридж, лишенный всяких опознавательных знаков и упакованный в неяркую, неинтересную и непривлекательную коробку, причем на месте, где полагается находиться гравировке с кодами регистрации и хронометражем, красуется очередная банальная американская круглая улыбающаяся рожица. Атташе по медицине озадачивают и конверт, и рожица, и никак не подписанный картридж, а также заведомо сердит то, что ему пришлось так много времени провести в вертикальном положении, исследуя конверты на серванте, хотя это не входит в его обязанности. Он не выкидывает неопознанный картридж в урну и не откладывает до той поры, когда жена проверит его содержимое, лишь по той причине, что выбор развлечений, когда женщина вдали от дома в своей раздражающей американизированной теннисной лиге, прискорбно невелик. Атташе только вставит картридж и быстро ознакомится с содержимым, чтобы убедиться, что оно его разозлит, или не заинтересует, или не завлечет и не развлечет ни в коей мере. Он разогреет подготовленную халяльную телятину с острым халяльным гарниром в микроволновой печи, пока они не будут с пылу с жару, красиво расставит на подносе, уделит внимание первым секундам этого странного и/или раздражающего неопознанного картриджа, на котором, вполне вероятно, нет ничего, кроме загадочной пустоты, потом расслабится с помощью сводки новостей, потом, возможно, одним глазком целомудренно взглянет на весеннюю линию асексуальной черной благочестивой женской одежды «Насс», потом вставит картридж с рекурсивной записью прибоя и дождя и на этом окунется в заслуженный сон в среду вечером, надеясь лишь, что жена, вернувшись из теннисной лиги в пропитанном потом черном теннисном ансамбле по щиколотку, не пробудит его случайно, неуклюже или непроворно снимая поднос с шеи.
Когда он устраивается в кресле с подносом, готовый к просмотру, цифровой дисплей ТП гласит 19:27.
Год Шоколадного Батончика «Дав»
Уордин говорит мамка ее обижает. Реджинальд пришел к нам на район, на двор перед моим домом, где мы с Долорес Эппс прыгали через двойные скакалки, и говорит, Кленетт, Уордин у меня на хате плакает, говорит мамка ее обижает, и я иду с Реджинальдом до его дома где он живет, и Уордин сидит в шкафу на хате у Реджинальда, и плакает. Реджинальд вытащил Уордин из шкафа и мы с ним плакаем и я стираю мокрое с ее лица и Реджинальд так осторожно снимает с нее ее все рубашки и говорит Уордин, чтоб дала мне поглядеть. У Уордин спина вся побитая и порезанная. Длинные рубцы сверху-донизу спины, розовые рубцы, у которых вокруг такая вот кожа, как на губах наших. Меня даже затошнило. Уордин плакает. Реджинальд говорит Уордин говорит ее мамка обижает. Говорит мамка бьет Уордин вешалкой. Говорит мамкин хахаль Рой Тони хочет спать с Уордин. Дает ей конфеты и пятерки. Встает у ней на дороге и шагу не дает ступить, чтоб не полапать. Реджинальд говорит Уордин говорит Рой Тони однажды ночью, когда мамка Уордин была на работе,
