Монах должен усмирять плоть. Но если он слишком ослабнет, то просто не сможет исполнять свою миссию. Так что Массено отхлебнул воды из кожаной фляги и съел половину сухаря.
Это подкрепило его силы. Но он по-прежнему не мог отыскать старшего библиотекаря. Все, кого он о нем спрашивал, только странно хмыкали. Одна девочка лет двенадцати снисходительно сказала Массено, что мэтра Мазетти бессмысленно искать – он сам тебя найдет, если сочтет нужным.
Не помогало и Солнечное Зрение. Массено вообще видел здесь странным образом – пол, стены и потолок преломлялись, двоились и троились. Словно кто-то взял много разных мест и волшебным образом сложил их воедино.
Интересно, так же ли видят окружающее и остальные люди? Или чары библиотеки просто не рассчитаны на солнцеглядов?
– Второй вариант, – прозвучал тихий голос. – Конструкторы Энормира потрудились на славу, формируя эту пространственную складку, но ваш образ зрения слишком нетипичен, святой отец.
– Где вы? – спросил Массено. – И кто вы?
Другой на его месте решил бы, что кто-то незаметно подошел сзади. Но солнечный монах видит все вокруг себя. И Массено видел, что рядом с ним никого нет.
– Прошу прощения, – прозвучал голос. – Сейчас воплощусь.
Воздух замерцал, и в нем проявилась призрачная фигура. Согбенный старик с аккуратной плешью. Седые волосы окаймляли ее так, что создавался эффект тонзуры. Ни усов, ни бороды у него не было, на губах играла добрая улыбка, а глаза светились неземным светом.
– Вы мэтр Мазетти, – утвердительно произнес Массено.
– Совершенно верно, святой отец, – кивнул призрак. – Инкромодох Мазетти, к вашим услугам. А зачем здесь вы, я уже знаю.
– Я заметил, что вы проникли в мои мысли, – согласился Массено. – Не то чтобы мне было что скрывать, но я несколько удивлен. Нас обучают защищать дух и разум от злокозненного воздействия. Никто еще из нечистых духов до сей поры не мог преодолеть моего заслона.
– Немного обидно, святой отец. Разве я похож на нечистого духа?
– Нисколько, и я прошу прощения, если мои слова невольно вас задели. Впрочем, полагаю, вы уже прочли в моих мыслях, что я не хотел вас обидеть.
– Безусловно, – улыбнулся Мазетти. – Да, ваша воля и впрямь похожа на твердокаменную стену, брат Массено. Будь я хоть на гран менее искушен в телепатии, не услышал бы и самых громких мыслей. Но без ложного хвастовства скажу, что в этом искусстве я превосхожу даже юного Медариэна. Даже теперь, в моем нынешнем состоянии я еще кое на что способен… хотя большую часть моих прочих умений утратил, к сожалению…
– Соболезную.
Массено не спрашивал, что собой представляет его собеседник. Солнечные монахи более чем хорошо разбираются в потусторонних явлениях. Массено знал сотни видов нежити, духов, демонов и ложных божеств.
Сейчас перед ним воплощенный дух. Та призрачная сущность, что именуется еще привидением. Воплощенные духи способны показываться смертным и говорить с ними. Самые «плотные» могут даже двигать предметы.
А если при жизни привидение было волшебником – то и колдовать.
– Вы хотите узнать об Антикатисто, святой отец, – произнес Мазетти. – Вы считаете, что он возродился.
– Не считаю. Я его видел.
– Вы верите, что видели его, – уточнил Мазетти.
– Вы тоже считаете, что я просто напуганный слепой дурак? – устало спросил Массено. – Мэтр Мазетти, я сам, конечно, никогда не встречал Антикатисто и понятия не имею, что он собой представляет. Но отец Стирамед был уверен, что это именно он. И он отдал жизнь, пытаясь помешать его возвращению.
– Я не умаляю заслуг отца Стирамеда. Но я согласен с моими коллегами – он скорее всего ошибался. Вряд ли то, что вы видели, был Антикатисто. И дело даже не в том, что он мертв, – Антикатисто однажды уже восставал из мертвых. Дело в том, что вы все еще живы. Он сбежал от вас.
– Да… а что здесь такого?
– Подлинный Антикатисто никогда ни от кого не сбегал. Поверьте, я знаю это по личному опыту. Он убивал всех, с кем сталкивался.
– А сталкивался ли он с Озаряющими Мрак?
– Вот чего не знаю, того не знаю… – задумчиво молвил Мазетти. – Возможно, что и не сталкивался. Он ведь был сугубо внутренним делом Мистерии, знаете ли. Хотел захватить над нами власть.
– Захватить власть?.. Мне говорили иное.
– Он двигался к этому несколько… извилистым путем, – согласился Мазетти. – Его основным методом был массовый террор. У него были последователи, союзники, но нельзя сказать, чтобы в большом количестве. Мало кто разделял его взгляды. К тому же они тоже надолго не заживались – Антикатисто истреблял их за малейшую провинность.
– Похоже, он был очень жесток.
– Жесток?.. Нет, вряд ли. Кажется, он не испытывал ненависти к своим жертвам. Просто считал, что они должны быть мертвы, а не живы.
– Да, мне говорили, что на его счету множество убитых волшебников.
– Множество… да, можно и так сказать. Множество. На самом деле Антикатисто можно было назвать живым стихийным бедствием. Он убивал, и убивал, и никак не мог остановиться, никак не мог насытиться. Лишь одна смерть насытила его окончательно – его собственная.
– И все-таки. Сколько всего людей он убил? Сотни? Тысячи?
– Скорее сотни тысяч, – слабо улыбнулся Мазетти.
– Вы… уверены?.. – изумился Массено. – Это… это очень много.
– Святой отец, мы стараемся не вспоминать об этом, но Антикатисто обратил Валестру в руины. Ее пришлось отстраивать фактически на голой земле. На его счету сотни тысяч трупов – обывателей и волшебников. Он убил в том числе двух лауреатов первой степени.
Это изумило Массено еще сильнее. Он не слишком-то разбирался в иерархии волшебников, но даже ему было известно, что самые великие из них награждаются премией Бриара. Раз в год вручается третья степень, раз в десятилетие – вторая, раз в столетие – первая. За всю историю Мистерии было всего пятнадцать лауреатов первой степени, из которых только пятеро пребывают в добром здравии.
Остальные десять мертвы… и двоих из них убил Антикатисто.
– Абсолютный рекорд, – согласился Мазетти, слышавший каждую мысль монаха. – Бриара первой степени не выдают по протекции. Все его получавшие были корифеями, титанами магической мысли. Волшебниками века. Но не бессмертными, конечно, – лауреаты первой степени тоже умирали, погибали… иногда от чьей-то руки. Третий и седьмой – от руки Антикатисто. Ордор Бецалли… и Инкромодох Мазетти.
На лице Массено не дрогнул ни единый мускул, но внутренне он был поражен. А висящий перед ним призрак ухмылялся, довольный, что сумел удивить.
– Теперь я понимаю, – медленно произнес Массено. – Значит, вы седьмой лауреат первой степени…
– Третий, – покачал головой Мазетти. – Седьмым был Бецалли.
– Третий?.. Но… сколько же вам было лет?..
– О, больше тысячи, – нарочито равнодушно сказал Мазетти. – Я был в преклонных годах, святой отец. А вот Бецалли было и впрямь жаль. В то время он председательствовал в ученом совете. Это он стоял во главе борьбы с Антикатисто и
