Забрав на ресепшене отеля пакеты с камуфляжем и ботинками, они поднялись на пятый этаж и разошлись по номерам. Зайдя в свою комнату, Феликс запер дверь и согнулся пополам от резанувшего приступа голода.

– А-а-а-ау-у-ух-х… – то ли провыл, то ли простонал он, цепляясь за дверной косяк.

Пол закачался под ногами корабельной палубой, стены расплылись, затанцевали, закручивая артерии и вены в один вопящий от боли клубок. Вслепую, на ощупь Феликс вытащил из шкафа дорожную сумку, из сумки – пакет с орехами. Разламывая скорлупу, он принялся жадно глотать белесую жидкость. Жидкости было мало, катастрофически мало… Кто-то постучал в дверь. От этого кошмарно громкого звука Феликса подбросило, он упал на пол и пополз, цепляясь ногтями за щели в паркете. Дальше, как можно дальше от двери, за которой стоял человек… люди, двое людей…

– Феликс! – раздался голос Сабуркина. – Это я и Арина! Шмотье свое не найдем, ты, кажись, прихватил наши пакеты вместе со своими! Дай заберем!

Феликс ударился затылком об угол кровати и обеими руками вцепился в ее массивную деревянную ножку, пытаясь сломить притяжение бьющихся за дверью сердец.

– Феликс Эдуардович! – прозвенел голосок Арины. – Откройте, пожалуйста! Мы на минутку!

– Не отвечает, странно. Не случилось ли чего?

– Может, он в ванной?

– Может, но на всякий случай посмотрим. Извинимся, если что.

Дверной замок издал надсадный металлический всхлип, «личинку» вывернуло со скрежетом, и она упала в ладонь бывшего десантника.

– Мы замок сломали, – вздохнула Арина.

– Готов компенсировать отелю, – буркнул Валентин и распахнул дверь.

Первым делом они увидали разбросанную по полу скорлупу кокосовых орехов, затем скорчившуюся фигуру, вцепившуюся в ножку кровати.

– Твою ж мать… – наступая на скорлупу, Сабуркин бросился в комнату.

– Не подходи-и-и… – захрипел Феликс, пытаясь отползти дальше.

– Валя, стой! – крикнула девушка, и от ее отчаянного окрика Сабуркин замер на половине пути. – Не двигайся!

Арина шагнула за порог и по всем зеркалам комнаты скользнули ее отражения. С десяток девушек приблизились из зеркального пространства и склонили головы, разглядывая мужчину, лежащего на полу.

– Нужны орехи, Валя, – прошептала Арина. – Много кокосового молока. Беги быстрее, тут и рынок рядом, и магазины…

– У меня валюты нет.

– У дедушки есть, мы дома поменяли. Валечка, быстрее, пожалуйста.

– Я моментально, – кивнув, Сабуркин выскочил из комнаты. А девушка закрыла глаза, вздохнула глубоко и заговорила сквозь слезы:

– Ясный ты мой сокол, что же крылья твои печаль надломила, что же силушку выпила пылища дорожная…

Она медленно, тихо стала приближаться к Феликсу, безостановочно причитая. Мужчина следил за ней черным взглядом с красноватыми всполохами, но не двигался. Опустившись на колени, Арина протянула руку, касаясь пальцами его волос. Отражения зеркал так же склонились, протягивая руки и напевно причитая разноголосым хором.

Когда Сабуркин вернулся, голова Феликса лежала на коленях девушки. Арина гладила его по волосам, а отражения в зеркалах непрерывно повторяли нараспев какие-то простые, но отчего-то непонятные фразы. Валентин принес здоровенные орехи с гладкой зеленой скорлупой, уже с проделанными отверстиями и вставленными трубочками.

– Это точно кокосы? – Девушка с сомнением посмотрела на «шары» непривычного цвета и размера.

– Сказали, да, – Сабуркин схватил со столика стакан и довольно ловко принялся сливать в него молоко через трубочку. – Я там человек пять за шкирку тряхнул, не могли же все ошибиться.

Нацедив полстакана, Валя шагнул было к Феликсу, но Арина снова остановила его, велев поставить стакан на пол так, чтобы она могла дотянуться.

– Чего боишься? Тебя же он не трогает.

– Я умею заговаривать хищников, – прошептала Арина. – Поставь и отойди.

За дверью послышался голос Алевтины: женщина спрашивала, все ли в порядке. Поставив стакан на пол, Валя пошел к выходу, загораживая дверной проем широкими плечами.

– Все в порядке, все нормально! Не толпимся, расходимся, расходимся!

Глава 35

В половине десятого вечера сотрудники агентства «ЭФ» подъехали к расцвеченному огнями зданию в центре города. На вывеске сверкало и переливалось название: «Barbarella». По дороге Феликс успел немного рассказать, что такое греческие «бузуки», и продолжил рассказ уже у дверей заведения.

– То есть это не ресторан как таковой? – Валентин то и дело одергивал пиджак и поправлял галстук, чувствуя себя неловко в костюме цвета крепкого кофе.

– Нет, здесь не подают еду, только легкие закуски к крепким напиткам. Люди приходят сюда как следует выпустить пар – напиться и потанцевать под концертную программу. Это единственное в своем роде место, где приветствуются битье тарелок и пляски на столах. Если хорошо танцуешь, в тебя будут бросать гвоздиками.

– Что ж, постараемся не посрамить фирму. – Улыбаясь, Герман расстегнул пуговицы пиджака цвета шампанского. На Феликсе был черный костюм с бордовой рубашкой, в руках он держал букет красных и белых роз.

Невзирая на брюзжание, старика Никанора так же обрядили в пиджак с галстуком и даже заставили причесать непокорные, вечно торчащие в разные стороны седые кудри. А Алевтина с Ариной беспрекословно нарядились согласно установленному начальством дресс-коду: женщина сверкала в платье до пола, сплошь усеянном синими блестками, а на девушке красовалась золотая мини-юбка с кофточкой-корсетом.

– Какие мы шикарные! – Арина стала приплясывать на высоких каблуках, разглядывая соратников. – Надо обязательно сфотографироваться всем вместе! Сделаем большой портрет и повесим в офисе!

– Еще чего не хватало, – ответил Феликс, рассеянно глядя на дорогу.

Одна за другой к зданию стали подъезжать машины и выпускать разнаряженных стариков и старушек – друзей Софии и Марии. Следом подъехали и они сами. На Софии было бледно-голубое платье до колен и белые туфли. Женщина сияла взволнованным румянцем, как перед первым свиданием. Феликс шагнул ей навстречу, протянул букет, подал руку и повел ко входу. За ними, смеясь и переговариваясь, потянулись остальные.

За дверью оказалась широкая, крытая коврами лестница, ведущая вниз. Компания спустилась, и любопытным взглядам сотрудников агентства открылся просторный зал на сотню столиков – не меньше. Высокие потолки, сцена с опущенным тяжелым занавесом и повсюду золото и красный бархат.

– Ох ты! – Сабуркин присвистнул. – Прямо Большой театр! Даже как-то неудобно это самое… на столах выплясывать…

– Справимся! – Гера хлопнул его по плечу. – Нас так просто не возьмешь.

Навстречу компании бросились администраторы. С приветственными речами и ослепительными улыбками гостей проводили к столам у самой сцены. В общей сложности занятыми оказались десять столиков, к коим немедленно подбежали официанты с полными подносами напитков и закусок.

Вскоре свет в зале начал медленно гаснуть.

– Отчего так рано? – София обернулась и посмотрела на пустые ряды столов. – И почему никого нет?

– Никого больше и не ждем, – Феликс поднял бокал вина, приглашая остальных сделать то же самое. – Я снял «Барбареллу» целиком на эту ночь.

У тех, кто это услышал, невольно вытянулись лица, оторопела даже София. Но прежде чем к ней вернулся дар речи, заиграла музыка, поднялся занавес и на сцену вышел пожилой седовласый господин с микрофоном. Поприветствовав публику, он запел «Вернись ко мне, моя любовь».

К четвертому часу утра программа стала завершаться. Уставшие и изрядно захмелевшие сотрудники