Он вдруг улыбнулся — почти незаметно, но уже это должно было меня насторожить. Однако я от волнения и предвкушения скорого разрешения проблем перестала быть внимательной.

— Ты спрашиваешь, можно ли вас разделить по двум телам? Конечно. Думаю, метод тот же, что и при простом переносе сознания.

— Да, спасибо! А то ведь как получается, господин Шакка, мы с Тайишкой не можем разделиться — туда перемещаемся вместе, а потом обратно вместе возвращаемся! — я, стремясь донести до него правду, увлеклась и забыла о границе, за которой откровенность уже лишняя.

— Надо только закрепить одно сознание в этом теле, а другое перенести. Это можно.

— Как здорово! — со мной в тот момент было что-то не так, потому что после я не смогла бы объяснить свою непроходимую глупость. — Как же здорово, господин Шакка! Тайишка говорит, что готова служить вам до самой смерти… до второй смерти. В любом качестве. Знаете, ее страсть к вам на самом деле очень сильна, но если вы не испытываете к ней тех же чувств, то освободите ее от этой влюбленности. Тайишка и без нее будет предана вам до конца!

Он подошел ближе, подал мне руку и помог подняться. Потом положил ладони на затылок и наклонился, заглядывая в глаза:

— Тайишка, ты там? Слышишь меня? Я на самом деле благодарен тебе за оказанную услугу и считаю, что ты вернула мне долг сполна. И потому я не убью тебя. Ты там справишься без Оли?

— Что?.. Нет! — мы закричали это обе, а я начала захлебываться словами: — Нет, господин Шакка, не так! Меня, меня верните домой…

— Что, не терпится вернуться к моему двойнику? — его глаза смеялись. Как я сразу не заметила этих устрашающих веселых огоньков в его взгляде? — Нет, Оля. Отдай своего возлюбленного Тайишке. Хотя… у тебя все равно нет выбора.

Он рванул меня вверх, а потом опрокинул на пол. Я лишь на мгновение сжалась от боли, но вцепилась в его руку. Некромант на мое сопротивление вообще внимания не обращал: он, закрыв глаза, что-то зашептал, я лишь краем глаза видела, что от моей груди — или от его пальцев — заструился зеленый свет. Тайишка верещала так, что даже мой рот начал повторять эти звуки. Отключиться, переместиться, пока не поздно — и снова продумать очередной разговор. Я жмурилась и пыталась успокоиться — мне нужна лишь секунда полной тишины внутри! Сознание начало проваливаться, но его словно выдернули обратно… и все прекратилось.

Я лежала на холодном полу, некромант сидел рядом, но больше не трогал меня. А я лежала и лежала, невидяще уставившись в темный потолок. Внутри такое одиночество, от которого я успела отвыкнуть. Тайишки нет — ни спящей, ни бессознательной, никакой… Он протолкнул сознание Тайишки, а мое привязал здесь. Нав-сег-да. Я оптимистка, всегда такой была, и потому такой удар реализмом перенести была не в состоянии. Перевернулась на бок, поджала ноги к груди и завыла. Даже не думая ни о чем, не пытаясь проанализировать или хотя бы собрать в одну мысль, я просто выла от отчаянья.

Господин Шакка сидел рядом. Он не касался меня и ничего не говорил. Проходили целые часы, пока он мне давал возможность пережить понимание. Там мама, папа, Дмитрий Александрович, Костя… даже Костя — и я отдала бы многое только за то, чтобы хотя бы раз увидеть еще кого-то из них. Глупая, самоуверенная девчонка, которой всю жизнь было море по колено… Ну и как это — почувствовать, что тебя раздавили, как таракана? Дмитрий Александрович первым заметит, что я вернулась другой, остальные будут долго удивляться… и примут изменения, потому что у них тоже нет выбора. А Тайишка научится пользоваться телефоном, потом освоит интернет. Возможно, она там никогда и приживется настолько, чтобы ощущать себя счастливой. Или через пару лет она будет благодарить этот момент в прошлом. Но прямо сейчас — я в этом уверена — она так же скрючилась и рыдает. И рядом с ней — я в этом уверена — окажется какой-то хороший человек… Дмитрий Александрович. Моего сердца просто не хватало, чтобы думать еще и о боли Тайишки. Моего сердца не хватало даже на то, чтобы осмыслить собственную боль.

Глава 9 

Все тело трясло: то ли от нервов, то ли от холода. Но я не собиралась ни о чем просить. Только еще больше сжалась, когда господин Шакка вдруг заговорил:

— Марушка, спустись в подвал.

Сказал он это тихо, почти шепотом. Но у меня не нашлось сил восхищаться очередному фокусу, когда буквально через несколько минут раздался голос служанки:

— Что прикажете, господин?

— Отведи Тайишку в ее комнату и принеси ей еды. Кстати, с этого момента называй ее другим именем — Ольга Сергеевна. Описать не могу, как смешно и нелепо это звучит.

Притом хоть бы усмехнулся! Нет, полное равнодушие.

— Как прикажете, господин.

Марушка наклонилась ко мне и грубовато схватила за плечо. С точно тем же равнодушием к происходящему! Я физически не могу существовать в этом мире, где все, как один, бездушные твари! Подняла голову, уставилась в спину уходившему некроманту:

— Никуда я не пойду.

Он остановился и ответил, не оборачиваясь:

— Человеческое тело не предназначено для такой температуры. Ты можешь умереть, если останешься здесь.

Оказалось, что во мне еще осталась энергия — именно она скрутилась до боли в животе и отдалась иголками по всем нервным окончаниям:

— Серьезно?! Вы серьезно считаете, что мне не плевать? О, Шакка, я не самоубийца, но когда стоит выбор между смертью и стать вашей очередной игрушкой для издевательств, какой был асур…

Он перебил:

— Можешь называть меня Керин. Я разрешаю своим игрушкам для издевательств называть меня по имени.

И просто ушел. Марушка же ухватила меня за плечи и с легкостью подняла на ноги. Видимо, ей еще и дополнительные скиллы прокачали при воскрешении — я бы с ней драться не захотела. Да и мне было все равно. Пусть ведут, куда ведут, лишь бы после оставили в покое. Однако служанка удивила, вдруг проявив участие:

— Не нужно так убиваться, Ольга Сергеевна. Многие неприятности после определенного времени уже не выглядят страшными.

Хоть и сказано это было с привычным равнодушием, я изумилась:

— То есть ты уже в курсе всего, что тут произошло?

— Нет.

— Так откуда тебе знать, как будут выглядеть мои неприятности со временем?!

— Предполагаю, потому что обычно так происходит. Расскажите, если хотите.

Я зло усмехнулась. Но вдруг почувствовала, что эта рабочая заводная машинка — вполне возможно, единственное существо