снова стал сомневаться – а вдруг и правда мой брат. Ему было уже хорошо за тридцать. И мне показалось, он старше, чем могли бы быть мои братья. Хотя, кто знает. Я же понятия не имел, какая у нас была разница в возрасте, я все-таки родился поздним ребенком. Мать могла в девятнадцать родить его, а в тридцать девять – меня. За спиной Сергея в машине сидела его жена, ребенок лет десяти и маленькая собачка – чихуа-хуа. Мы все познакомились, Сергей меня как младшего брата представил. А я, такой, стою и думаю: «Он вообще на меня не похож! Разные люди». Мы сфоткались на его телефон, и он, такой: «Мама будет реально счастлива». А сам маминых фотографий никаких не показывает. Показал мне только фотку своего брата Игоря. Вот тот реально был похож на мошенника! Худощавый такой, с кривыми зубами, с дебильной челкой. Волосы были как будто обожженными на солнце, я еще подумал тогда, что он вообще какой-то деревенский паренек. И пропитый совсем, сразу видно, что бухает. Выглядел он старше Сергея лет на десять-пятнадцать. И тоже не был похож ни на него, ни на меня. Если бы мы на самом деле были братьями, тогда наша мать могла быть только какой-то шалавой, которая нас, всех троих, от разных мужиков родила. В общем, тогда я окончательно понял, что вся эта история с братьями полная ерунда. Скорее всего, Сергей нашел меня ВКонтакте, втерся в доверие к кому-то из баторских – они были у меня в друзьях – и выведал у них, откуда я взялся и что у меня за родители. Ну или он просто реально ошибся. Так весь тоже бывает.

– Ты сейчас куда? – Сергей собрался уезжать. – В детский дом, или можем с тобой погулять?

– Ну, – я на секунду замялся. – Давай погуляем.

– Тогда садись, – он открыл передо мной дверцу машины.

Я сел вперед, он на свое место водителя. Мы доехали до дома и там высадили семью.

– Давай только заедем сначала ко мне на работу?

– Окай.

И мы поехали к нему на работу, в шиномонтажку. Там он какие-то дела свои поделал, потом мы немного погуляли, и я думаю: «Что за фигня? Он сейчас уйдет, а я даже ничего с него не поимею. Надо развести хотя бы на что-нибудь». Я же решил для себя, что, если это мошенник, я постараюсь раньше, чем он, со всей этой ситуации что-нибудь для себя поиметь. И на обратном пути я набрался наглости, попросил его купить мне пива. Сергей согласился, и я смотрю, тащит такую огромную полуторалитровую бутыль. Я даже не понял, зачем он это сделал – то ли собрался меня напоить, то ли еще что-то сделать. Я-то баночку обычную имел в виду. Но вроде ничего страшного не произошло. Просто он зачем-то такой огромный баллон купил. И вот мы подъезжаем к детскому дому, прощаемся.

– Гоша, – он смотрит на меня, а глаза реально добрые, – тебе вообще что-нибудь нужно?

– Ну, вообще, – я уже мысленно потирал руки, – можно тысячу рублей? На сигареты там, на всякие мелочи.

Он полез в бумажник и вытащил тысячу рублей, дал мне. Потом говорит:

– Я вообще-то хотел пригласить тебя погостить у нас дома.

– Окай.

– Тебе же можно оставаться за территорией на ночь?

– Ой, – я тут же перевел стрелки: на ночь все-таки уже опасно, – это надо спрашивать у социального отдела. Там документы придется какие-то собирать.

– Хорошо, – он кивнул, – я заеду в следующий раз, узнаю, что нужно.

Но я уже тогда понял, что никуда он не заедет. Сергей выглядел каким-то растерянным. То ли он реально ошибся, хотел найти брата, а попался ему я, то ли понял, что развести меня будет сложно. Я уже сам на первой встрече чуть ли не раздевать его начал: пиво, тысяча рублей. Думаю, он был точно не рад такому «братцу», совсем не скромному мальчику. И я уже тогда думал, что больше в жизни его не увижу, но на самом деле он еще один раз все-таки приехал. Хотя вторую встречу я помню плохо. Мы просто постояли около батора, поговорили. Кажется, он спрашивал, как я буду жить после выхода из детдома. Устраивают ли нас от детского дома на работу. И, главное, где я буду жить, когда мне исполнится восемнадцать. Я сказал, что мне дадут от государства квартиру. Тогда он, помню, оживился и пригласил меня работать к себе в шиномонтажку.

– Приходи! Научим всему.

– Хорошо, – я, конечно, не особо готов был к такой работе, но на всякий случай согласился.

– А в выходные в гости к нам будешь ездить.

– Так для этого надо идти в социальный отдел, – напомнил я.

– Зачем? – он снова растерялся: как будто забыл первый разговор.

– Чтобы получить разрешение. Там сначала справки кое-какие нужно будет собрать.

– Ааа, – он задумался.

– Пойдем, провожу! – предложил я. – Это близко, надо только за ворота зайти, на территорию.

– Прости, сейчас не смогу. У меня уже времени нет, нужно бежать.

Я тогда даже немного расстроился, понял, что на этот раз уже не успею ничего с него получить. Какой-то странный мне попался мошенник, не настырный. Вот после этого я реально стал думать, что он обычный человек – просто искал своего брата, а тут ему попался я. И он этого как-то не ожидал, наверное, думал, что в детском доме все такие воспитанные, наивные дети живут, а не разводилы вроде меня. Многие взрослые, кстати, так думают. Как будто книжек тупых про сирот начитались.

И потом Сергей больше не приезжал, только звонил. Спрашивал, как у меня дела, как жизнь. Он мне реально уже в конце концов надоел – и не разводит, и не отстает. Я просто не знал, что с ним делать. Если ты мой брат, давай, докажи! Пришли фотки матери с отцом. Документы скинь, где написано, что у тебя те же родители, что и у меня. А если мошенник, то какого хрена месяцами тошнить? Действуй, давай! Попытайся наебать меня. Но он ни того, ни другого не делал. Может, просто ждал, когда мне исполнится восемнадцать лет, и мне дадут квартиру, а заодно позволят распоряжаться накопленными деньгами. Но не дождался.

Разрешилось все само собой где-то через полгода. Сергей мне в очередной раз позвонил, а Виолетта выхватила у меня из рук телефон и проорала ему, чтобы больше не смел меня беспокоить. И все! Он испугался, пропал. Она вообще всех, кого угодно, умела построить. Но про Виолетту – это совсем другая история.

Глава 29

На дне

После Нового года, когда я перестал ходить на уроки, случилось еще одно важное событие. Но не такое веселое, как появление «братьев». От нечего делать