После съемок прошло довольно много времени – по крайней мере, мне так показалось, потому что я реально ждал эфира, – и потом репортаж обо мне показали по Первому каналу. Мне так понравилось! Нормально, оказывается, наблюдать за собой со стороны. До сих пор люблю сниматься, никогда не отказываюсь. А тогда горд был оттого, что меня показывают по телевизору. Кстати, я этот ролик потом, когда подрос, много раз пытался найти в Интернете. Даже на сайт программы заходил. Но ничего не нашел. Съемка же давно была, столько лет прошло, наверное, все удалили.
В общем, тогда я из-за этой программы корону на себя надел. И, конечно, начал ждать, что за мной придут. Я такой клевый был на экране, такой хороший – обязательно какая-нибудь мама должна была увидеть и забрать меня в свою семью. Но шли дни, недели, месяцы. Целый год прошел. И никто не явился. Ни одна сраная тетка. Я виду не показывал, но мне было так плохо и больно! Я не мог понять, как это – столько людей меня видели, столько разных женщин, неужели я никому не по душе? Расстраивался очень. По ночам размазывал сопли по подушке, рыдал. Только-только появилась надежда, и снова ничего. А через год пришла эта самая женщина. Я не запомнил, как ее звали. Но помню, как она выглядела: светлые волосы, собранные сзади в пучок, лицо такое симпатичное, ей было около тридцати, совсем молодая. Я тогда мечтал именно о такой маме. И вообще все дети у нас в баторе хотели молодых родителей, современных. Очень боялись, когда знакомиться к нам приходили старушки. При этом мы не по возрасту относили женщин к старушкам – просто если тетя выглядит как бабушка, ведет себя как ископаемое, то все – для нас это старушка и нам ее не надо. Сколько бы лет такой женщине ни было. Мы смотрели, оценивали: «Ооо, этой точно больше сорока» и сразу записывали в «старушки». Нам тогда сорок лет казались дремучей старостью. В общем, к бабушкам никто не хотел идти. Были, конечно, редкие исключения. Иногда дети даже возраст узнавали, но все равно соглашались на семью – даже если мама выглядит не слишком молодо, но в общении чем-то заинтересует, если в ней есть активность, энергия, тогда да. Могли захотеть к ней в семью.
Моя была молодая, симпатичная. К нам такие редко приходили. Так что вообще – мечта! Но мне в тот день опять никто ничего не сказал. Я только от Саши узнал, что эта молодая женщина пришла познакомиться именно со мной. И если все будет нормально, то она меня заберет. Мы вышли на прогулку, а женщина эта подходит к Татьяне Ивановне, хорошая такая была воспитательница, и начинает спрашивать обо мне. Саша это услышала и бежит ко мне со всех ног.
– Гоша, Гош, – зашептала на ушко, – видишь эту молодую женщину?
– Даааа.
– Она хочет тебя забрать!
– Ого.
– У нее даже собака есть!
И я уже хожу гоголем по площадке, думаю про себя: «Скоро меня заберут. Наконец-то, увидела! Сработало!» И вот оно счастье, руку только протянуть. Молодая женщина, не какая-то там пенсионерка, тем более у нее еще есть собака, кажется, она сказала джек-рассел. А я о собаке всегда мечтал. Ух! Мысленно уже выходил с ней вместе из детского дома. И я долго не вытерпел, опять, такой, к Саше:
– Иди, пожалуйста, послушай еще, о чем они там говорят.
Она пошла, возвращается, говорит мне:
– Татьяна Ивановна тебя в лучших красках расписывает, какой ты добрый, веселый.
– Круто.
– Все будет хорошо!
И потом я вижу, что к ним – Татьяне Ивановне и этой моей будущей маме – подходит моя питалка Софья Николаевна. Зверюга эта, которая у нас была с первого класса. И я думаю: «Ну вот зачем тебя сюда принесло?!» Саша опять побежала слушать, что говорит моя питалка. Потом мне все это пересказала.
– Гоша? – Софья Николаевна покачала головой. – Ооо. Это же первый вор и драчун. Ругается матом. Всех ребят подбивает на дурные поступки.
Не могу передать, что я тогда испытал. Убить хотел эту питалку, мало ей было того, что она портила нам жизнь! Еще и здесь вмешалась, растоптала мою мечту. Я сразу понял, что это все, конец. Я так хотел этой женщине понравиться, я бы изо всех сил постарался! И все бы получилось. Но тетенька моя после таких «рекомендаций» отказалась со мной даже знакомиться. Просто попрощалась с воспитателями и пошла к выходу из детского дома. А я быстро прошептал верной подруге: «Сашка, побежали!». И мы с ней побежали в обход, чтобы попасться этой женщине навстречу. Очень старались успеть. И успели.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, дети, – она смотрела на нас удивленно.
– А к кому вы приходили?
– Я просто пришла посмотреть, как вы тут живете, – она узнала меня и смущенно заулыбалась.
– Поняяяяятно, – тут уж я совсем набрался наглости и спросил ее в лоб, – а мне сказали, что вы на меня посмотреть решили.
– Да, – она не стала отнекиваться, – ты меня заинтересовал.
– А где вы меня видели?
– В передаче по Первому каналу.
– Аааа. У вас собака есть? – я уже не знал, что дальше говорить.
– Да. Я собак очень люблю. А ты?
– Я тоже, – у меня тогда аж в глазах потемнело: она и красивая, и молодая, и собак любит, как я.
И вот так вот запросто может сейчас уйти. А я, маленький мальчик, от которого вообще ничего не зависит, не смогу ее остановить.
– Ну, я посмотрела, вы тут очень хорошо живете, – она все-таки нашла способ свернуть разговор. – Вам тут нравится?
– Да, нравится, – мы с Сашей закивали головами как болванчики. А в горле у меня стояли слезы.
Вот и все. Мы разошлись. И больше никогда не виделись. Я про себя прошептал тогда сквозь рыдания: «Софья Николаевна – тварь! Изуродовала все. Такую маму мог себе найти!»
Сначала я думал своей питалке мстить, но потом просто принял все как есть. Я же самый хороший ребенок на свете. Зла намеренно никогда никому не делал. И теперь, спустя десять лет, уже точно могу сказать – все, что ни делается, все к лучшему.
Глава 12
Мои животные
Стать хозяином джека-рассела мне было не суждено. Но мне всегда ужасно хотелось кого-нибудь завести, какое-нибудь домашнее животное. Я видел, как люди гуляют по улицам с собаками – забор-то у нас
