Пусть думает что угодно.
А может, прийти в одиннадцать? Тем более что обедом вчера дело не ограничилось. Хасара и Рения захотели «выпить по-настоящему» и потащили ее с собой. Правильнее сказать, пили только они. Ириана лишь поддерживала компанию, пригубляя из своего бокала. К себе в Торру она вернулась почти в два часа ночи. Хасара великодушно предлагала ей переночевать во дворце. Нет уж. Достаточно, что в Розовом саду (так называлась эта часть Антики), в приятном тихом заведении, они едва не столкнулись с Кашаном. А во дворце вероятность такого столкновения была намного выше. Рисковать Ириане не хотелось.
Конечно, со временем дети хагана покинут дворец и вернутся к своим обязанностям, но вряд ли это случится в ближайшие дни. Смерть Тумелуны задержала их дольше обычного. Хасара вообще отказывалась говорить об этом, словно у нее никогда не было младшей сестры. Ириана плохо знала юную принцессу. Бо́льшую часть времени Тумелуна проводила с Кашаном в дарганцких степях и тамошних укрепленных городах. Когда Дува и ее муж обнаружили бездыханную Тумелуну и Хазифа, внимательно осмотрев тело, подтвердила, что принцесса действительно прыгнула с балкона, Ириане захотелось разыскать Кашана. Выразить соболезнования и просто узнать, как он справляется с потерей.
Ириана успела изучить характер принца. Внешне Кашан оставался таким же невозмутимым. Как и прежде, мир видел дисциплинированного солдата, безоговорочно выполняющего каждый приказ отца. Бесстрашного командира наземных войск хагана. Но под улыбкой скрывались бурные воды горя и скорби. Кашан наверняка изводил себя мыслями о том, как можно было бы предотвратить эту беду.
Отношения между Ирианой и принцем испортились вконец, однако Кашан и сейчас для нее что-то значил. И все же Ириана не делала шагов ему навстречу. Не хотела открывать дверь, которую месяцами пыталась закрыть.
Она ненавидела себя за это и хотя бы раз в день вспоминала о Кашане. Особенно после появления в городе и во дворце белых траурных полос. На вчерашнем обеде ей было невыразимо стыдно за подчеркнутое безразличие к Кашану. Его хвалебные слова вызывали у нее душевную боль – ведь принц до сих пор говорил о ней с гордостью.
Дура. Эреция не раз клеймила ее этим словом. Как-то, когда они работали вдвоем над тяжелым больным и скрашивали долгие часы разговорами, Ириана рассказала ей про случившееся прошлой зимой. Ириана не пыталась возражать, но у нее были иные жизненные замыслы. Мечты, от которых она не могла и не хотела отказываться. Нужно просто набраться терпения. Когда Кашан и остальные дети хагана вернутся к своим обязанностям, она вздохнет с облегчением.
Только бы не пришлось слишком долго возиться с этим господином Эстфолом. Он жаждет поскорее вернуться в его проклятый Адарлан и слишком сильно уповает на ее помощь.
Чувствуя, что хмурится, Ириана придала лицу бесстрастное выражение и постучала в дверь покоев Шаола. Миловидная служанка мигом открыла, словно дожидалась ее прихода.
При обилии дворцовой прислуги Ириана лишь немногих знала по именам. Эту она уже видела и мысленно отметила ее красоту. Кивнув служанке, Ириана вошла.
Слугам платили высокое жалованье. С ними хорошо обращались. Неудивительно, что служить во дворце было мечтою очень и очень многих, порождая ожесточенное соперничество. К тому же на освободившиеся места слуги старались устроить своих детей и ближайших родственников. Хаган и придворные относились к слугам как к полноценным личностям, имеющим права и защищенным законами.
Такое было просто немыслимо в Адарланской империи, где столько людей жили и умирали в кандалах. Особенно в каторжных поселениях Калакуллы и Эндовьера, где узники забывали о солнце и свежем воздухе и уже не надеялись когда-либо снова увидеть родных.
Сведения о массовых бойнях, происходивших минувшей весной, достигли и Южного континента. Восстания каторжников были жестоко подавлены. Едва Ириана вспомнила об этом, маска бесстрастия разлетелась в клочья. Но она уже переступила порог роскошно убранной гостиной. Какие бы дела ни связывали хагана с адарланцами, его гостеприимство проявлялось щедро.
Господин Эстфол и его спутница сидели на тех же местах, что и вчера. Вид у обоих был хмурый. Они даже не смотрели друг на друга. Что ж, по крайней мере, сегодня они не пытались играть в любезность.
Шаол уже смерил взглядом Ириану и, конечно же, отметил, что она пришла в том же платье и тех же туфлях.
Гардероб Ирианы состоял из четырех платьев, и аметистовое, надетое вчера для обеда, было самым лучшим. Хасара постоянно обещала добавить к ним что-нибудь поизысканнее, но на следующий день забывала. Да Ириана и не жаждала новых нарядов. Такие подарки обязывали бы чаще появляться во дворце и… Порою, ночами, она остро чувствовала свое одиночество и спрашивала себя: ну почему она ведет себя как упрямая дура? Почему отталкивает Кашана? Сотни и тысячи ее сверстниц по всему миру пошли бы на что угодно, только бы добиться приглашения во дворец. Но она не собиралась задерживаться в Антике. Незачем усложнять себе жизнь.
– Доброе утро, – поздоровалась с нею Несарина Фелак.
Сегодня она выглядела спокойнее и сосредоточеннее. Вот только это непонятное напряжение между нею и господином Эстфолом.
Пусть сами разбираются. Главное, чтобы их ссоры не мешали лечению.
– Я говорила с верховной целительницей.
Вранье, хотя сам разговор с Хазифой действительно был.
– И что? – спросила Несарина.
Адарланец молчал. Под карими глазами темнели круги. Ириане показалось, что и лицо у него бледнее, чем вчера. Если его и удивило ее возвращение, внешне это никак не выражалось.
Ириана откинула волосы, закрепила их деревянным гребешком. Так ей удобнее было работать.
– Могу сказать, господин Эстфол: я постараюсь вернуть тебе способность ходить.
Глаза Шаола не вспыхнули внезапной радостью. В них даже ничего не мелькнуло. Несарина судорожно выдохнула и откинулась на мягкие подушки золотистого диванчика.
– Какова вероятность успеха? – спросила она.
– Мне доводилось врачевать поврежденный позвоночник. Правда, то был всадник, неудачно упавший с лошади. А у господина Эстфола – последствия раны, да еще с применением магии. Я сделаю все, что в моих силах, однако никаких гарантий давать не буду.
Шаол встретил эти слова молча, сдвинувшись к правому краю кресла. Только и всего.
«Скажи хоть что-нибудь», – мысленно потребовала Ириана, встретившись с его холодным усталым взглядом.
Его глаза опустились к ее шее, к шраму. В прошлом году Эреция предлагала убрать этот шрам, но Ириана отказалась.
– И ты будешь трудиться над ним ежедневно, по нескольку часов?
Несарина спрашивала спокойно, даже буднично, однако… Чувствовалось, новый капитан не привыкла находиться в клетке. Даже в золоченой, вроде этой гостиной.
– Да, капитан, – ответила Ириана, обернувшись через плечо. – Поэтому, если у тебя
