– Даже в Адарлане, – сказала Несарина, не вдаваясь в подробности.

Жители Рафтхола могли и не знать этих историй, но в ее семье… Сартака называли Крылатым Принцем.

– Тебя проводить? Здешние улицы – настоящий лабиринт. Порою и сам в них плутаю.

Ей делали великодушное предложение. Оказывали честь.

– Не посмею отвлекать вас от полета.

Почему она отказалась? Прежде всего потому, что не умела разговаривать с такими мужчинами, с рождения наделенными властью. Их приучали властвовать. Наверняка Сартак привык находиться среди прекрасных женщин и коварных политиков. Но его руккины происходили из всех слоев здешнего общества. Если верить легендам, там ценилось не происхождение.

– Кадара привыкла ждать, – сказал Сартак. – Я провожу тебя хотя бы до ворот. Там сменился караул. Я им скажу, чтобы запомнили твое лицо и не задерживали, когда будешь возвращаться.

Из-за одежды и волос, наскоро заплетенных в косу, караульные вполне могли ее не впустить. Объясняться с ними, рассказывать, откуда она на самом деле… Она могла попасть в унизительную ситуацию.

– Благодарю, ваше высочество, – ответила она и пошла рядом.

Они молча миновали белые траурные лоскуты, колышущиеся в открытых окнах. Шаол вчера пересказал ей слова Кашана. Принц допускал, что самая младшая из сестер умерла не по своей воле и к ее гибели могут быть причастны лазутчики Перангтона. Неужели и здесь? К тревогам за судьбу близких в Рафтхоле добавилась настороженность. Это заставляло Несарину всматриваться в лицо каждого, кто встречался им по пути к воротам. Каждый темный угол мог таить опасность.

Окна с лоскутами остались позади. Принцу встретились несколько мужчин и женщин в золотистых одеждах. Все низко кланялись Сартаку. Он отвечал легким кивком.

– А визирей действительно тридцать шесть? – полюбопытствовала Несарина.

– Да. Странное это число, – хмыкнул Сартак. Похоже, воин в нем был сильнее принца. – Отец одно время подумывал, не уменьшить ли их число вдвое, но убоялся не столько политических последствий, сколько гнева богов.

Слушать слова родного языка и говорить на нем было для Несарины как глоток прохладного осеннего воздуха. Никто не оборачивался и не глазел на нее. Это чувство посещало ее всякий раз, когда она попадала в Антику.

– Господин Эстфол уже встречался с целительницей?

Несарина решила, что ничем не повредит Шаолу, если скажет правду.

– Да. Утром к нему приходила Ириана Торас.

– А-а, знаменитая Золотая Дева.

– Что вы сказали?

– Согласись, она – яркая женщина.

– Смотрю, вы ее обожаете, – сказала Несарина, позволив себе слегка улыбнуться.

– Я бы не посмел, – усмехнулся Сартак. – Моему братцу Кашану это не понравилось бы.

– Так у них отношения?

Хасара недвусмысленно намекала на это.

– Они друзья. Или были друзьями. В последние месяцы они почти не разговаривают. Откуда мне знать, что́ у них там произошло? Да и я, рассказывая тебе такие вещи, уподобляюсь придворным сплетникам.

– Это не сплетни. Полезно знать о той, кто взялась помогать господину Эстфолу.

– А как она оценила состояние господина Эстфола? Обнадежила?

– Ириана не спешит высказывать свои соображения, – пожала плечами Несарина.

– Так поступают многие целительницы. Они не любят обнадеживать, чтобы потом, в случае чего, не отнимать надежду. – Сартак перекинул косичку через плечо. – Но не далее как минувшей зимой Ириана исцелила одного из конников Кашана после схожего увечья. Падения нередки и у кавалеристов, и у руккинов. У целителей Торры достаточно опыта.

Несарина не позволила себе ухватиться за вспыхнувшую надежду. Они достигли главного двора, по другую сторону которого была стена и ворота.

– Позвольте спросить, принц: и давно вы летаете на своей рукке?

– Я думал, ты слышала и эти истории, – пошутил Сартак.

– Только домыслы. Мне хочется услышать правду.

Темные глаза Сартака вперились в нее. Не хотелось бы ей часто оказываться под его пристальным взглядом. Не из страха… уж слишком будоражащим был этот взгляд, целеустремленным. Так смотрят орлы и, наверное, рукки. Не мигая, пронизывая насквозь.

– Мне было двенадцать, когда отец повез нас в горы, где находился отряд руккинов. Улучив момент, я взобрался на командирского рукка, взмыл в небеса и потребовал, чтобы остальные меня догоняли. Отец в ответ крикнул: если я свалюсь и размозжу себе голову о камни, смерть будет мне расплатой за глупость. Но я не свалился. Тогда в наказание отец оставил меня жить среди руккинов. Быть может, со временем я наберусь ума. Он рассчитывал, что на это у меня уйдет целая жизнь.

Несарина негромко рассмеялась. Они вышли во двор, и она зажмурилась от слепящего солнца. Резные арки и колонны украшали изображение растений и животных. За спиной поднималась громада дворца, напоминающая сказочное морское чудовище.

– Отец думал меня наказать, а сделал мне настоящий подарок. Мне понравилось летать, понравилась жизнь руккинов. Не думай, будто там передо мной пресмыкались, как во дворце. Совсем наоборот! Но я довольно скоро доказал им, что происхождение не мешает мне быть воином. Кадара появилась на свет, когда мне было пятнадцать. Я вырастил ее сам и с тех пор летаю только на ней.

В черных глазах Сартака светилась неподдельная гордость за его рукку. Чувствовалось, он нежно любит крылатую подругу.

И тем не менее Несарине и Шаолу придется просить, возможно, умолять его отправиться вместе с этой чудесной Кадарой на страшную войну и сражаться против драконов. Те превосходили рукков весом и свирепой силой, не говоря уже о ядовитых шипах на хвосте. Несарину замутило.

Они подошли к высоченным бронзовым воротам. Сейчас была открыта лишь небольшая дверь в левой створке, через которую входили и выходили слуги. Несарина остановилась. Сартак представил ее вооруженным до зубов караульным, приказав им беспрепятственно выпускать и впускать ее. Солнце играло на эфесах тяжелых мечей за спинами караульных. Каждый поклонился Несарине, приложив кулак к сердцу.

Вчера Шаол даже не взглянул на здешнюю стражу: ни в гавани, ни во дворце.

Сартак вывел ее через дверь. Вчера ворота были открыты, и она не заметила внушительной толщины их створок. Принц и Несарина очутились посреди мостовой, вплетавшейся в лабиринт городских улиц. На другой стороне стояли красивые дома, возле которых прохаживались стражники. Здесь жили очень богатые люди, гордящиеся тем, что обитают в тени дворца. Между тем улицу заполняли прохожие всех сословий. Кто торопился по делам, кто неспешно брел куда глаза глядят. Попадались и путники из других мест, поднявшиеся сюда посмотреть на дворец вблизи. Заметив приоткрытую дверь, они вытягивали шеи, пытаясь увидеть уголок двора. Принца никто не узнавал, но Несарина знала: стража у ворот и на улице зорко следила за каждым жестом и словом прохожих.

Несарина мельком взглянула на принца. Конечно же, и он знал о бдительности караульных, хотя толпа вокруг видела в нем обычного человека. После тишины дворцовых коридоров весь этот шум и гам действовали раздражающе. И тише не будет, а до дядиного дома ей