Он знал, какое оружие оставляет на теле подобные отметины. В мозгу лихорадочно закружились возможные обстоятельства, при которых она могла получить этот шрам. Все они, равно как и причины, породившие их, были не из приятных.

Несарина молча смотрела на Шаола и гостью.

Целительница прошла к письменному столу, стоявшему возле окон, села и взяла лист пергамента из стопки на углу стола.

Кем бы ни были эти целительницы, хаган вчера сказал сущую правду: они не подчинялись его приказам. Казалось, у них внутри есть свой трон, а потому титулы и власть не застилают им глаза.

Целительница достала из ящика ручку со стеклянным пером, сняла крышку с хрустальной чернильницы, обмакнула перо и спросила по-адарлански:

– Имя?

Она говорила без акцента. Точнее, без здешнего акцента.

– Шаол Эстфол.

– Возраст?

Акцент у нее все-таки был, но другой. Так говорили в…

– Фенхару, – вслух произнес Шаол.

Перо замерло в воздухе.

– Возраст? – повторила она.

– Ты родом из Фенхару?

«Что ты делаешь здесь, так далеко от родины?» – мысленно добавил он.

Целительница холодно и безучастно смотрела на него.

– Двадцать три, – сглотнув, ответил Шаол.

Она что-то записала и задала новый вопрос:

– Расскажи, откуда начинаются повреждения в твоем теле.

Каждое слово она произносила тихо и отрывисто. Даже с каким-то недовольством, как показалось Шаолу.

Может, ей неприятно заниматься его увечьем? Может, ее направили сюда, оторвав от других, более важных дел? Он вспомнил вчерашнюю язвительную улыбку Хасары. Наверное, принцесса знала: эта женщина вовсе не отличается сострадательным обращением с больными.

– Как тебя зовут? – спросила целительницу Несарина, начинавшая терять терпение.

Целительница лишь взглянула на Несарину, словно только сейчас заметила ее присутствие.

– Ты здешняя? – спросила целительница вместо ответа на вопрос.

– Мой отец родился здесь. Переехал в Адарлан, женился на моей матери, и теперь одна часть моей семьи там, другая – здесь.

Несарина ничем не выдала своей тревоги за адарланскую часть семьи, но сочла необходимым для пущей важности добавить:

– Я – Несарина Фелак, капитан королевской гвардии Адарлана.

Удивление в глазах целительницы сменилось тревогой, а ее взгляд снова устремился на Шаола.

Она знала, кто он. Шаол понял это по ее глазам. Она знала, что прежде он командовал королевскими гвардейцами, но сейчас занимает другую должность. Значит, все эти вопросы про имя, возраст – просто дурацкая игра. Или следование нелепым правилам, установленным у них в Торре. Последнее предположение казалось ему маловероятным.

Уроженка Фенхару, встретившая двух посланцев адарланского двора…

Шаол довольно легко представил, каких ужасов навидалась эта женщина и кто мог наградить ее отметиной на шее.

– Если не хочешь возиться со мною, пусть твое начальство пришлет другую, – грубо сказал ей Шаол.

Несарина резко повернулась к нему. Целительница спокойно выдержала его взгляд:

– У нас больше нет никого, способного тебе помочь.

«Они прислали самую лучшую свою целительницу», – догадался Шаол.

Судя по манере держаться, так оно и было. Вновь обмакнув перо, целительница повторила просьбу:

– Расскажи, откуда начинаются повреждения в твоем теле.

Тишину гостиной нарушил стук в дверь – на этот раз громкий и требовательный. Шаол вздрогнул, ругая себя за то, что не услышал шаги.

Но к ним явилась принцесса Хасара, одетая в зеленые и золотистые шелка.

– Доброе утро, господин Эстфол, – произнесла она, жмурясь по-кошачьи. – Доброе утро, капитан Фелак.

Каждый ее шаг был исполнен чванливости, коса колотила принцессу по спине. Хасара подошла к целительнице, посмотрела на нее – Шаолу показалось, что с досадой, – затем наклонилась и поцеловала в обе щеки:

– Ириана, обычно ты не бываешь столь угрюмой.

Вот как ее зовут.

– Утром забыла выпить кахаве.

Сегодня к завтраку Шаолу подали этот густой горький напиток, сдобренный пряностями. Он чуть не поперхнулся. Несарина объяснила, что к кахаве надо привыкнуть.

Принцесса присела на краешек стола:

– Вчера тебя не было на обеде. У Кашана испортилось настроение.

Плечи Ирианы заметно напряглись.

– Мне требовалось подготовиться.

– Ириана Торас, добровольная затворница Торры, приносящая себя в жертву работе? Я бы померла со скуки.

Принцесса сказала больше, чем намеревалась. Значит, лучшей целительницей Торры-Кесме Ириана стала благодаря упорству и редкому трудолюбию.

– Все еще в кресле? – удивленно спросила Хасара, взглянув на Шаола.

– Исцеление требует времени, – спокойно ответила принцессе Ириана, без тени угодливости или даже почтения. – Мы только начинаем.

– Значит, ты согласилась взяться за его ноги?

Ириана сердито посмотрела на принцессу, отсекая дальнейшую болтовню.

– Я занималась осмотром господина Эстфола. – Она качнула подбородком в сторону двери. – Зайти к тебе, когда закончу?

Несарина выразительно и даже с опаской поглядела на Шаола. Целительница, выпроваживающая принцессу, дочь правителя самой могущественной империи.

Хасара подалась вперед и взъерошила золотисто-каштановые волосы Ирианы.

– Не имей ты дара богов, я бы собственными руками вырвала твой язык, – сказала она медоточивым голосом, но в меде этом ощущался растворенный яд.

Ириана лишь слегка улыбнулась. Хасара спрыгнула со стола и насмешливо кивнула Шаолу:

– Можешь не волноваться, господин Эстфол. Ириана врачевала похожие увечья и даже те, что намного тяжелее твоего. Пройдет совсем немного времени, и ты снова окажешься на ногах и продолжишь верно служить своему хозяину.

Несарина застыла. Довольная произведенным впечатлением, принцесса удалилась.

Все трое ждали, когда хлопнет внешняя дверь.

– Ириана Торас, – только и сказал Шаол.

– И что такого?

Легкое изумление, с каким Ириана смотрела на принцессу, исчезло. Уже хорошо.

– Ниже бедер ничего не чувствую. Ног вообще не ощущаю.

Глаза Ирианы переместились к его бедрам.

– А отклик на мужские желания есть? Там по-прежнему набухает? – спросила целительница, указав на его промежность.

Шаол невольно вздрогнул. Даже Несарина заморгала, услышав столь откровенный вопрос.

– Да, – глухо ответил Шаол, безуспешно стараясь сохранить невозмутимость, но чувствуя, что краснеет.

Ириана поочередно посмотрела на них обоих и задала новый вопрос:

– И ты удовлетворял свою потребность до конца?

– Какое отношение это имеет к моему состоянию?

Шаол до скрипа зубов сжал челюсти. И как она сумела понять, что у них с Несариной все прекратилось?

Ириана невозмутимо водила пером по пергаменту.

– Что ты там пишешь? – взвился Шаол.

Проклятое кресло! Если бы не оно, сейчас подскочил бы к столу и вырвал у нее из рук этот пергамент.

– Я пишу большое «нет».

Мало того, свое «нет» она еще и подчеркнула.

– Теперь, наверное, будешь спрашивать, сохранилась ли у меня способность справлять большую и малую нужду?

– Эти вопросы тоже у меня в списке.

– Отвечаю: все сохранилось, – зло бросил Шаол. – Надеюсь, ты не станешь спрашивать у Несарины, так ли это.

Ириана с прежней невозмутимостью повернулась к Несарине:

– Ты замечала у господина Эстфола трудности с отправлением естественных надобностей?

– Не отвечай! – рявкнул он Несарине.

Несарине хватило благоразумия усесться на стул и молчать.

Ириана отложила перо, потом встала из-за стола. Утреннее солнце отражалось от ее волос, образуя подобие нимба. Подойдя к Шаолу, она опустилась на колени и спросила:

– Ты можешь снять сапоги или тебе помочь?

– Сам сниму.

Она уселась на корточки и стала наблюдать за его движениями. Еще одна проверка – на подвижность рук и верхней части туловища. Ириане хотелось понять, как Шаол сейчас ощущает вес своих ног, необходимость постоянно приноравливать их положение… Скрежеща зубами, Шаол обхватил колено, сдвинул ногу