– Извините, – буркнула Мара и не узнала свой голос.

Кинулась в туалет и замерла перед зеркалом. На нее смотрел юноша. Да, есть что-то бурятское. Широкие скулы, раскосые глаза, гладкие черные волосы. Она – это он… Так и с ума сойти можно. И почему не идет носом кровь, не мутит и не тянет упасть в обморок? Неужели это ее гены? Неужели Намлан все-таки ее отец?

Мара перевела дыхание, ощупывая незнакомое лицо. Нет, к Смеартону она в таком виде не пойдет. Даже если это сулит ей отличную оценку на следующие три года вперед. Пока все не выяснится, никаких едких комментариев и перешептываний зимних.

Она собралась вернуть свой облик, но потом все же щелкнула отражение на телефон. Пусть будет. Брин разберется.

Брин разобралась лишь к ужину: испытание затянулось. Несколько паникеров не справились с задачей. И в их числе Шейла Флинн. Не то чтобы Мара злорадствовала… Хотя нет, именно этим она и занималась. Столовка – отличное место для публичных унижений.

– Да отвлекись ты уже от нее! – прошипела Брин, дернув Мару за рукав, когда та в очередной раз одаривала Шейлу взглядом победителя. – Покажи мне фото!

– Сейчас, – Мара отправила в рот кусочек индейки, щедро политой соусом карри, и пододвинула к подруге телефон.

– Вот это да! Значит, мы были правы по поводу Намлана! – восхитилась исландка.

– По-моему, непохож, – Джо бегло глянул на снимок и вернулся к еде.

– Ты просто вредничаешь!

– Это известный факт. Для представителей одной расы люди другой кажутся очень похожими. Лично я вижу массу отличий.

– Например?

– Цвет кожи у Мары вышел темнее. Скулы другие, брови ниже, губы тоньше. Другой человек.

– А может, это не Намлан, а кто-то из его ближайших родственников? Она могла воспроизвести случайную цепочку ДНК из фрагментов имеющихся… – размышляла вслух Брин.

– Хорош придумывать! Мы живем не в твоих фантазиях, а в реальном мире, – Нанду поставил свой поднос и плюхнулся на стул. – В мире, где я получил высший бал у Фалька. Джо, дай пять!

Индеец проигнорировал протянутую руку.

– Как ты умудрился? – просто спросил он. – Ты же играл под партой в телефон на каждой лекции.

– Что тут скажешь? – Нанду хрустнул огурцом. – Талант!

– Я видела тебя за окном! – прищурилась Мара. – Ты шпионил, чтобы узнать, как будут сдавать другие. Однажды преподы тебя все же поймают…

– Не понимаю, о чем ты. Каждую птицу будешь принимать за меня? Это расовая дискриминация. Мужик у тебя вышел классный, но я не понимаю, чего вы спорите? Все выяснится через неделю. Густав уже привез мою ушанку!

– У вас что, правда все ходят в ушанках? – шепнула Маре Брин.

– А в Бразилии все ходят в перьях? – чуть слышно отозвалась та. – Нет, я просто хочу посмотреть, как он выставит себя идиотом.

Исландка фыркнула.

Мара и рада была бы разделить беззаботный настрой Нанду, но ведь не ему надо было сдавать практику Смеартону. Летним с Эдлундом приходилось гораздо веселее. Только строгую мисс Кавамура, которая вела практику у рыб и земноводных, студенты немного побаивались. Впрочем, и Джо, и Брин, и Нанду повезло с тотемами. После очередной тренировки Эдлунд просто выставил всем десятки. Брин даже две: с наступлением зимы ее песец сменил шубку и превратился в восхитительное белоснежное животное. Мара стала чаще заглядывать на тренировки летних, чтобы полюбоваться: от одного взгляда на полярную лисичку у нее перехватывало дыхание.

А Смеартон приготовил жесткий тест на скорость. Он должен был называть часть тела, которая подлежала трансформации, и на каждую отводилось десять секунд. Задержка – минус балл, неправильное перевоплощение – минус два. И Мара внутренне уже была готова к любым его едким замечаниям и к привычной для себя шестерке, но в классе ее ждал очередной сюрприз.

Кто-то из девочек стащил из ее альбома с портретами карикатуру на Смеартона, где Мара добавила ему рожки и тонкий змеиный язык. Картинку заботливо положили на профессорский стол. Даже подписывать ее не было нужды: после летнего солнцестояния творчество Мары мог опознать каждый.

Когда горе-художница заглянула в кабинет, британец уже раскраснелся от еле сдерживаемого гнева и сжимал рисунок, как чью-то шею. Впервые Мара не увидела на его лице классической дедушкиной улыбки и лучиков морщинок в уголках глаз. Теперь он казался обрюзгшим, рот был сжат, щеки подрагивали от желваков.

– Вы плохо рассчитали, мисс Корсакофф. Я не зачел вам очередную полную трансформацию по просьбе профессора Фалька. Могли бы подождать с подарком до зимнего солнцестояния.

– Но я не хотела… Это вышло случайно, просто шутка…

– Она не хотела! Решили унизить меня, а, мисс Корсакофф? Думаете, это забавно? Вы – бездарность. Ваша способность стихийна, вы не умеете ею управлять. Мои лучшие ученики работают в главных мировых спецслужбах. Шпионы высочайшего класса. Думаете, вам все дозволено? Личные симпатии директора не стоят ничего в этой жизни. Попомните мои слова: вы выпуститесь и станете никем. Вот ваш удел – жалкие карикатуры! Больше практикуйтесь. Только это поможет вам потом заработать на кусок хлеба.

Он вызвал ее первой. Команды хлестали кнутом:

– Глаза. Прикус. Кожа… Поздно и слишком слабо. Минус два. Волосы…

Мара получила семь. Не так плохо, но, едва выйдя в коридор, она кинулась в уборную. Ее рвало. Лоб покрылся холодным потом, болел желудок, дрожали пальцы. Шпионы… Да пошел он! Она и так не собиралась в разведку…

Горький осадок от слов Смеартона не давал ей покоя. Но праздничные мероприятия, гости, вкусный стол, не омраченный на сей раз интригами и расследованиями, помогли отвлечься. Ее подарки пришлись кстати. Вукович была скупа на похвалу, но Мара обнаружила потом свою работу у завуча в комнате на видном месте. Нанду, как обычно, пришел от самого себя в восторг, синьора Коломбо расцеловала девочку в обе щеки, и даже Джо заулыбался и отправил отцу снимок портрета.

А через день после Рождества Густав отвез Мару, Нанду и мисс Вукович в Стокгольм, откуда они вылетели прямиком в Москву.

Родина встретила Тамару снегопадом и едким смрадом автомобильных выхлопов. Здесь праздники были еще впереди: деды-морозы всех размеров и мастей выглядывали из витрин, за окном прокатной машины мелькали елки и гирлянды. Рекламные щиты подмигивали распродажами.

– У нас ведь всего несколько дней на визит в роддом, – с досадой сказала Мара. – Потом сплошные выходные, никого не найдем. И как я раньше не подумала?..

– Все в порядке, – Вукович бесстрастно следила за дорогой. – Сегодня мы должны добраться до Твери. Это долго, но терпимо. К ночи будем. С утра идем в роддом. Действуем по стандартной схеме: доступ через руководителя. На встречу с главным врачом я уже записалась как журналистка. Там я беру ее ДНК, перевоплощаюсь и иду в архив за историей родов. Еще надо выяснить, кто рожал в одно время с твоей мамой. Плюс-минус один день. Чтобы понять, не было ли подмены. И мог ли кто-то пройти по ее документам.

– А нам что делать? –