Один волхв по имени Загреба советовал ему отрезать ногу, говоря, что иногда так бывает, что коли приносить жертвы Перуну, то нога может вырасти заново. На это уходит лет по двенадцать. Нога растёт потихоньку. Волхв клялся, что отрезал одному воину руку и через двенадцать лет у того выросла новая, правда, чуть более худая, чем была прежде. Он был очень убедителен, и Ярослав чуть было ему не поверил. Загреба приводил в пример зубы и говорил, что боги так сделали человека, чтобы у него было всё запасное, кроме головы.
Будый, узнав, что волхв уже собрался отрезать изувеченную HOiy Ярослава, отговорил своего воспитанника, предложив сделать это через год.
– Давай отрежем Загребе кисть. Коли за год она у него отрастёт, то тогда и пусть режет ногу, – проговорил Будый, внимательно вглядываясь в побледневшего волхва.
Проверить, врал ли Загреба, оказалось невозможным, так как тот испустил дух через две недели от того, что его рука загноилась.
Глава 12
Коснятин Добрынич подскакал ко двору Ярослава и спрыгнул с коня. Сын прославленного богатыря и родич князя не был сильно удивлён, когда князь Ярослав прислал к нему своего человека, чтобы позвать его к себе пображничать.
Коснятин в дела новгородские не лез и жил своим умом. После того как князь Ярослав ухал в Ракому, бояре Новгорода первым делом пришли к нему и хотели наречь его князем Новгородским, но Коснятин Добрынич отказал им.
– Я не князь и рода я не княжеского. Отец мой богатырь, а тётка, мать князя Владимира, простой ключницей была. Не течёт во мне кровь князей.
На самом деле Коснятин долго обдумывал и знал, что новгородцы придут к нему звать на княжение. Не лежала у Коснятина душа к правлению. Он не хотел потратить жизнь на государственные дела, предпочитая более мирские радости, да и было понятно, что не усидеть ему в Новгороде. Новгородцы люди непростые – сегодня князем нарекут, а завтра в угоду Ярославу обезглавят.
Коснятин увидел стоящего на крыльце князя Ярослава, который держался за перила, стараясь не опираться на больную ногу.
Коснятин снял шапку и поклонился князю.
– Дядя, ты ведь по крови мне дядя, – сказал князь Ярослав, – иди, я обниму тебя.
Коснятин был немногим старше Ярослава. От отца он получил помимо богатства ещё и поистине богатырское тело, но, в отличие от своего родителя, Коснятин не горел желанием участвовать в государевых или ратных делах.
Князь Ярослав и Коснятин заключили друг друга в объятия. Ярослав почувствовал, как хрустнули его кости в медвежьих руках новгородца.
Родичи зашли внутрь, где уже был накрыт большой стол. За ним никого не было. Коснятин беспокойно стал водить головой в разные стороны. Никак, Ярослав и меня сгубить решил. Вдруг он не ведает, что я отказался быть князем, хоть и просили?
– Княже, – сказал Коснятин, – не губи меня. Я не хотел доли твоей, и когда пришли ко мне бояре звать на княжение, то я лишь ворота перед ними закрыл.
– Садись, дядя, вон мёд хмельной пей, вон мясо ешь. Можешь рыбу.
Коснятин быстро сел на скамью и, взяв со стола ломоть хлеба, преломил его, обмакнул в соль и стал жевать. Конечно, старые обычаи, ещё языческие, для христиан мало что значат, но всё же кто дерзнёт убить в своём доме человека, хлеб преломившего? Ярослав, увидев такую поспешность, улыбнулся. Видимо, родич и впрямь боится его. Ну что ж, быть может, так оно и лучше.
Ярослав отрезал себе ножом кусок мяса и стал есть.
– Ну чего, Коснятин, как ты живёшь? Как дети? У сестры был?
Коснятин ещё раз осмотрелся и постарался успокоиться. Не по себе как-то, подумал он. Вот так вот с князем вдвоём трапезничать. Нет никого. Что бы это значить могло? Верно, решил всё же сгубить меня. Сейчас вот поговорит, накормит, а после заколоть прикажет.
– Растут, княже. Сестра на сносях.
– А помнишь, как я с тобой рыбу ловил? Не здесь, а ещё в Киеве? Помнишь.
– Помню, князь. Тогда мы совсем детьми были.
Ярослав рассмеялся и посмотрел на Коснятина, который кроме хлеба ничего себе не положил.
– Кушанья невкусно приготовили? Чего не ешь-то?
Коснятин послушно отрезал себе кусок мяса и принялся его жевать.
– Ммм, – пытаясь изобразить восхищение, промычал Коснятин, – вкусно!
– По мне, жестковато, – сказал князь Ярослав, – зато с кровью.
– Да- да, приготовлено вкусно, но жестковато, – поддакнул Коснятин, – а, княже, могу я узнать, отчего мы трапезничаем в одиночестве?
– Так я же всех бунтарей поколоть в Ракоме велел. Вот только ты да Будый и остались. Пригласить некого.
Коснятин чуть не поперхнулся, услышав такие слова. А ведь и впрямь, подумал он, Ярослав всех бояр поколол и побил. Некого позвать. Может, какие худородные и остались, а именитые все погибли.
– Медку испей, Коснятин, – сказал князь Ярослав, делая глоток из своего кубка.
Коснятин послушно налил себе кубок мёду и тут же осушил его.
Ярослав рассмеялся и, сделав ещё глоток, хлопнул в ладоши. Коснятин вздрогнул. Всё, пришёл мой смертный час. Ну, хоть жизнь свою отдам в бою, подумал сын богатыря Добрыни и, резко вскочив, положил руку на меч.
Ярослав, не двинувшись с места, неспешно потягивал медок. В трапезную вошёл челядин и, поклонившись князю Ярославу, поставил на стол кувшин.
– Коснятин, тебя что, пчела ужалила? – спросил князь Ярослав с улыбкой.
Коснятин возблагодарил Господа, что не обнажил меч, и сел на место.
– Да это, княже, что-то почудилось мне, что… – Коснятин не знал, что соврать,
