– Добро! Пусть так и будет. Послушай, Анастас, – Талец не посчитал нужным обратиться к духовному лицу как полагается и назвал его просто по имени, – только ты вези князя тайком, а ещё лучше заверни-ка его в ковёр, чтобы кто случайно не пронюхал о том, что Владимир умер.

– А где эта милая девушка, которая помогала князю при болезни, – спросил боярин Елович, – куда это она подевалась? Ведь она тоже знает о смерти князя, а до того, как князь Борис придёт сюда с дружиной, лучше, чтобы никто больше об этом не знал.

Бояре и епископ осмотрели двор, но девушки не было. Конечно же, они понимали, что едва ли она побежит на всех переулках кричать о смерти князя, но и доверять ей полностью им не хотелось, особенно в таком деле.

– Солнышко уходит за тучу, – задумчиво произнёс Елович.

– Ты лучше бы не на солнце смотрел, а на то, куда эта девка подевалась и вообще откуда она взялась. Кто её родители и какого она роду-племени?

– Да не знаю я! А самое главное, боярин, – сказал полушёпотом Елович, – не задавался ли ты вопросом, от чего у князя хворь приключилась и от чего он помер? Всё же он даже младше нас с тобой. Может быть, здесь чья-то рука?

– Да ну брось ты, – отозвался боярин Талец. Было видно, что он уже не раз обдумывал эту мысль, но пока князь был жив, её нельзя было озвучивать.

– Эта девка не могла бы его отравить, так как она и нужна была только для того, чтобы князю лекарства давать во время болезни. Мы и её-то еле нашли. Князь Владимир лишних людей здесь видеть не хотел и из челяди предпочитал видеть дев, а не мужей. Это его старый грешок.

Все замолчали. Никто не хотел дальше об этом говорить. Все понимали, что князь Владимир не был старым человеком, но что самое удивительное, все ждали его смерти и теперь, когда он наконец умер, никто не удивился. Хуже было другое. Все знали, что после его смерти Русь изменится. Теперь время изменений настало.

Невдалеке раздался женский крик, и все трое поспешили на него. Около терема рядом с конюшнями бояре и епископ увидели челядинку Родимку, прижимающую руки к животу.

Боярин Талец тут же склонился над ней и, погладив по голове, убрал её руку от живота, из которого струилась кровь.

– Она не жилец. Анастас, помолись о ней, если она, конечно, Христовой веры.

Последнюю фразу боярин Талец сказал потому, что на груди у Родимки висели и языческие обереги, и крестик. Такое теперь можно было часто увидеть на Руси. Многие до конца не понимали и не разбирались во всех тонкостях веры и предпочитали верить и в Перуна, и в Христа.

Епископ Анастас сорвал с шеи девушки языческие обереги и брезгливо отбросил их, а после погладил умирающую по голове.

– Её убили потому, что она знает о том, что князь умер, – озвучил очевидное боярин Елович, – и сделали это либо для того, чтобы об этой новости никто не узнал, либо, напротив, пытались узнать, мёртв ли князь.

– Какая теперь разница, – к удивлению всех, совершенно безразличным голосом произнёс Талец, – жалко, конечно, девку, но смерть князя всё равно долго не утаить. Надо нам с тобой, боярин, не лясы здесь точить, а ехать к князю Борису, и чем быстрей, тем лучше, а то как бы кто кому-нибудь из других сынов Владимира весть эту не принёс. В любом случае, счёт идёт на часы.

– Может, постараемся словить душегуба? – спросил боярин Елович. – Дорога тут одна, и коли он в Киев направился, то по ней и поскакал. Там в другом тереме, в котором люди князя расположились, найдём охотников. Следы свежие, и поймать душегуба будет несложно.

– И сорок воинов, что расположились в гостевом тереме, узнают о том, что князь Владимир умер. Одного поймаем, а остальных упустим.

– Бояре, а кажется, я знаю, кто душегуб, – вмешался епископ Анастас. – Душегубом должен быть один из дружинников. Скорее всего, его подкупили люди Ярослава или Святополка, чтобы он выведал, когда князь умрёт. А от кого это узнать можно, как не от человека, который ухаживает за больным князем? Душегуб сейчас, скорее всего, вернулся в гостевой терем и ждёт темноты, чтобы спокойно улизнуть, и не страшится он никакой погони. Поймать его мы не сможем, но дело своё должны делать. Я повезу князя в Киев, а вы приведёте туда его преемника и княжескую дружину. Таким образом, мы, возможно, избежим кровопролития.

Оба боярина криво усмехнулись.

– Может быть, на какое-то время и избежим, если дружина поддержит преемника, но она может и сама себе князя выбрать.

Любой князь всецело зависел именно от дружины. Нет, конечно, город, в котором он правил, тоже многое значил, но как раз чем лучше город, тем больше людей мог содержать князь и тем сильней он был. Города, конечно же, тоже могли собрать войско, но оно было куда хуже княжеской дружины. С другой стороны, чем лучше город, тем больше охотников обладать им. Впрочем, все понимали, что тот, кто получит дружину, сядет править в Киеве, а те, кто будет против, побегут в Скандинавию и постараются позвать на Русь варягов, чтобы эти отважные воины за награду посадили их на княжеские столы.

Так было, когда умер Святослав, так будет и теперь, но это не означало, что жизнь закончилась. По-прежнему необходимо есть, пить, желательно вкусно, и хотелось быть уважаемым человеком. А значит, надо быть с тем, кто силён. В своё время и Елович, и Талец сделали правильный выбор, предпочитая быть с князем Владимиром, а не с его братом Ярополком, но тогда они были молоды и скитаться вместе с Владимиром по Скандинавии им было за радость. Теперь они обжились на Руси и покидать её не хотели. На Руси должен сесть тот князь, что сможет удержать её, и только это позволит им дожить свой век в достатке и передать детям вовсе не малые средства. Оба старых боярина это понимали и не собирались действовать вразрез со своими интересами.

Для епископа Анастаса надо было сохранить дело князя Владимира – христианизацию страны, и