– Нет, Владислава, я не погубил свою душу. Её у меня уже давно вырвали. Не я первый пустил кровь, и теперь её уже не остановить. Я убью и Бориса и его единоутробного брата Глеба.

– Что Глеб-то тебе сделал?

– Он брат Бориса и будет мне мстить. А помощь ему в этом окажут все мои братики, так что его участь – отправиться вслед за своим братом и отцом.

– Ты убьёшь всех братьев, чтобы удержать Русь?

– А разве не это же сделал Владимир? Пойми, Владя, иного пути нет. Мы с тобой либо окончим свою жизнь в темнице, либо умрём, либо станем истинными правителями Руси!

– Я не хочу править, Святополк. Не хочу, чтобы правил ты. Давай убежим к моему отцу!

– И что будет там? То же самое. Везде идёт борьба за власть. Не хочешь в ней участвовать – иди в монастырь.

– Ты изменился, Святополк. Позволь мне обработать твой шрам. Он ещё болит.

– Он нет. Шрам, уже давно нанесённый моей душе, болит, но к этой боли можно только привыкнуть.

Княгиня Владислава рыдала. Киев, чужой и жестокий, полностью изменил её супруга. Святополк решил загубить свою душу, лишь бы сохранить власть. Он не хочет покинуть город, оставив его на растерзание сынам Владимира, и уйти вместе с Туровом под власть её отца. Он хочет бороться, и, что куда хуже, он уже умертвил одного из своих братьев. За такое нет прощения ни на небе, ни на земле.

В покои княгини вошла женщина лет тридцати и, подойдя к ней, села рядом.

Владислава хорошо её знала и особо не доверяла ей. Уже не молодая дочь князя Владимира Предслава жила в тереме с несколькими другими своими сёстрами и в княжеских палатах появлялась редко.

– Послушай, – начала утешать княгиню Предслава, – не плачь! Вижу, тебе совсем не люб наш город, но я понимаю тебя. Отец мой, покойный князь Владимир, был человеком горячим и бросил вас со Святополком в темницу, но ведь это время прошло! Видимо, такова была воля Бога и благодаря именно этому ты стала княгиней. Смотри, мне вот уже тридцать один год, а я даже и не была никогда любима. Утри свои слёзы, сестричка!

Княгиня Владислава улыбнулась княжне Предславе, и та её обняла, словно мать.

– Ну, вот и умничка. Не позволяй себе плакать – это негоже. На всё воля Господа! Ты ещё совсем молода, и сколько тебе ещё в жизни увидеть предстоит! То ли дело мне. Я вот, видимо, только в монастырь и пойду.

– Святополк, понимаешь, Предслава, он словно ненавидит всех своих братьев. Он хочет их всех убить. Он сказал, что убил Бориса, сказал, что убьёт Глеба и всех других своих братьев!

– Это сгоряча, Владиславушка, сгоряча.

– Дай Господь!

– Послушай, Владиславушка, я ведь пришла просить тебя, чтобы ты уговорила своего супруга, князя Святополка, отпустить меня в монастырь. Видимо, такая уж у меня судьба!

– Послушай, Предслава, ведь мой отец хочет взять тебя в жёны! Может, это и несколько не по-христиански, но ведь в случае чего епископ может позволить такой брак. Я поговорю со Святополком – ты найдёшь своё счастье!

– Отец мой Владимир был против такого брака, так как это значило бы, что я приму крещение по латинскому обряду.

– А что в этом плохого? Я вот и по греческому обряду крещена, и по латинскому, а Бог – он ведь один. Просто одни епископы платят десятину папе, а другие патриарху. Одни в Константинополь, а другие в Рим. Я не буду просить у мужа, чтобы он позволил тебе принять подстриг, я попрошу его, чтобы он позволил тебе выйти замуж.

– Спаси тебя, Господь, сестрёнка, – сказала Предслава.

Княгиня Владислава и княжна Предслава проболтали несколько часов. Княгиня делилась с Предславой тем, как она боится, что Святополк превратится в лютого зверя. Княжна Предслава успокаивала свою названную сестрицу.

Вернувшись к себе в терем, княжна тут же позвала к себе верного человека по имени Зозуля.

Этот человек был страшным лентяем, но княжне служил верой и правдой. Много лет назад он был влюблён в молодую и прекрасную княжну, но не имел права и мечтать о ней. Зозуля между тем всё же решил попытать счастья и признался в любви княжне, и та, к его великому удивлению, не отвергла его и не приказала выпороть, а поцеловала. С тех пор она редко одаривала его своим вниманием, но поручала ему самые деликатные вопросы и никогда не скупилась, одаривая его за службу.

– Княжна, – проговорил Зозуля, – пожирая глазами Предславу, – как давно мы не виделись!

– Да, Зозуля, – ответила Предслава, – мне опять нужна твоя помощь. Верен ли ты мне по-прежнему?

– Верен, княжна. Верен, как и в день, когда увидел тебя.

– Ты поедешь в Новгород. Скачи не жалея коней и передай моему брату Ярославу, что умер наш с ним родитель князь Владимир и пришёл на его место лютый волк, который уже принялся терзать наше стадо. Убит им наш брат Борис, и кровь его взывает к отмщению. Святополк готовит убийство князя Глеба и после него всех других своих братьев. Мерзкая змеюка латинянка скоро веру, которую принял наш отец князь Владимир, на свою грязь латинскую сменит. Пусть опасается за жизнь свою! Спеши, Зозуля, так как и моя жизнь в опасности! Спеши, мой славный витязь.

– Княжна, Ярослав узнает эту весть!

Когда Зозуля вышел, Предслава улыбнулась. Ничего, Киев будет моим. Не зря я так долго за него борюсь. Я стану второй Ольгой, и при мне он будет другим. Мои братья перебьют друг друга, и я сяду в городе своего отца. Если потребуется, я в бане сожгу их всех, как славная Ольга сожгла древлян. Прабабка могла править и я смогу!

Князь Владимир предвидел властолюбие своей дочери и опасался, что если та станет княгиней польской, то непременно начнёт бороться за Киев, поэтому всячески старался держать её под присмотром и как можно ближе к себе.

Глава 10