– Послушай, князь, твои убийцы стоят прямо за шатром. Говорю тебе, они пришли за твоей жизнью. Давай сейчас примем бой!

– Нет, Желан. Теперь уже поздно, да и не хотел я никогда такого. Мне хотелось, чтобы Русь стала такой же, как Византия, а не дикой, языческой!

– Княже, так сделай Русь такой!

– Нет, Желан, дай мне ещё время помолиться. А после того как я лягу и приготовлюсь к смерти, пусть приходят и лишают меня жизни.

Желан подошёл к князю Борису и обнял его.

– Ну, тогда прощай, княже. Когда окажешься на небе, то помолись за меня там своему греческому богу. Я, сам знаешь, в вере не сильно крепок. Не знаю, но коли предки наши были правы, то за свой живот надо лить кровь и платить за смерть смертью.

Князь Борис вновь опустился на колени и стал молиться. Князь пел псалмы, а Георгий вторил ему. Желан, слыша эти песнопения, невольно был зачарован. Красиво поют – душа прямо рвётся.

Князь Борис стал молиться за Святополка и просить у Господа, чтобы тот простил его. Желан знал, что христиане должны прощать даже тех, кто их убьёт. Он этого не понимал и считал это лицемерием. Как можно желать добра своему убийце? Неужели Борис и впрямь хочет, чтобы Господь не покарал Святополка и простил ему все злодейства?

Борис хороший князь. Он прославил бы своё имя, если бы не был настолько религиозным. Слишком много он думает о Боге, размышлял Желан. Князь должен о власти думать, оставив веру волхвам или священникам.

Князь Борис лёг на постель, и тогда Желан вышел из шатра.

Воины князя Бориса стояли с обнажёнными мечами, а за ними стояли люди Киевского князя во главе с Ляшко и Путшей. Стояли там и Елович с Тальцом.

– Воины, – медленно, словно не желая говорить этого, молвил Желан, – князь Борис позволил им войти. Пустим гостей.

Большинство воинов тут же ушли, и лишь несколько человек не сдвинулись с места.

Воевода Ляшко, глянув на них, понял, что они очень молоды. Никому из них не было и тридцати годов. У многих и борода-то расти ещё не начала в полную силу.

– Уйдите с дороги! – крикнул Ляшко. – Я не хочу вашей смерти!

– Они христиане, – грустно сказал Желан, – и не уйдут с твоей дороги.

– Дело ваше, – бросил Ляшко и, обнажив меч, зашагал вперёд.

Бой был очень коротким. Киевские дружинники умертвили христианских воинов князя Бориса, а после в шатёр вошли Ляшко и Путша.

– А где Елович и Талец? – спросил Ляшко у Путши, не обращая внимания на князя.

В шатёр вошёл Елович, а с ним и Талец. Оба боярина вошли с копьями, которые были уже обагрены кровью.

Елович, не секунды ни раздумывая, пошёл к князю Борису, но на его пути оказался Георгий.

– Остановись! Тебя проклянут за это злодеяние!

– А тебе за какие такие заслуги золотую гривну одели на шею? – огрызнулся боярин Елович. – Уйди с дороги, словоблуд, или я убью тебя.

– Для меня счастье прикрыть своим телом князя, – ответил Георгий, хотя в глазах у него читался страх.

Талец пронзил Георгия копьём, и тот повалился прямо на князя Бориса. Тотчас же Путша и Ляшко пронзили мечами Бориса, а Талец тоже стал протыкать копьём грека, стараясь не наносить ударов по князю.

После того как Георгий перестал стонать, Путша взял его за волосы и сбросил с Бориса.

– Надо бы завернуть князя в ковёр и отвезти в Киев.

Ляшко склонился над греком и взял в руки золотую гривну.

– А знаешь, Путша, мой отец был одним из лучших ратников. Ему серебряную гривну надел на шею ещё сам Святослав Неистовый. Гривну, надетую князем, нельзя снимать с воина, но я не хочу оставлять её на этом…

– Так как ты снимешь её? Гривну нельзя снимать.

Ляшко достал кинжал и начал отрезать голову Георгию, бережно отодвинув золотую гривну.

– Мой отец даже после битвы под Адрианополем не был награждён золотой гривной, а этому греку князь одел её не за воинские заслуги. Думаю, что все только возрадуются, если я её с него сниму. Дай-ка, Елович, мне свой топорик, перешибу шейный позвонок. Ломать не хочу, и так весь в крови испачкался.

Ляшко взял топорик и перерубил шею, а после бережно вытер его об одежду Георгия и лишь после этого вернул Еловичу. Затем он взял голову за волосы, и золотая гривна упала в лужу крови.

– Вот так бывает, если не на той шее гривна висит, – проговорил Ляшко, а после брезгливо отшвырнул голову и с благоговением поднял из крови награду, которой одаривали князья только самых верных и самых отважных ратников, спасших им жизнь в бою.

Елович и Талец молча смотрели на Ляшко. Каждый думал о своём, и всем было безразлично, что и с кого снимает Ляшко. На постели лежал Борис, сын князя Владимира. Его кровь теперь на их руках.

– Дело сделано, – сказал Путша и вышел из шатра.

Глава 9

Путша, Ляшко, Елович и Талец вместе с младшей дружиной выехали из лагеря на Альте. Большинство ростовчан после убийства князя Бориса последовали с ними, надеясь, что князь Святополк примет их в свою дружину.

– Послушай, – проговорил Ляшко, – князь Борис жив. Может, добьём его?

– Нет, – отозвался Путша, – пусть страдает. С такими ранами долго не проживёшь. Не хватало нам ещё с его телом возиться или смрад от него ощущать!

– Да сколько ты до Киева ехать-то собрался? Не засмердит. Не по-христиански так как-то. Он ведь страдает.

Елович и Талец, ехавшие рядом, переглянулись.

– Жестокие дни наступили, – печально проговорил боярин Талец.

– А ты, видимо, хотел, чтобы всё как прежде было? – злобно спросил Елович. – Мы сделали свой выбор и уже не в первый раз. Каждый раз всё одно и то же. Приходит новый князь, и начинается кровопролитие.

Воевода Ляшко придержал коня и поравнялся с боярами. Елович