Так оно и вышло вначале, когда у мятежников не получилось осуществить переворот. У них на пути встали обычные люди, рабочие, крестьяне, студенты, интеллигенция. Именно они в первые месяцы умудрились выстоять не благодаря бестолковому правительству, а вопреки ему. Но сегодня вера в светлое будущее утрачена. Народ живет с оглядкой на репрессии. И это неправильно.

Именно поэтому основу сегодняшних поставок составляют мирные грузы. В республику прибывает множество гражданских специалистов. В том числе внушительная группа, которая поможет осуществлять реформы по образу и подобию Российской империи, но адаптируя под местные реалии. Была проделана огромная теоретическая работа. Пришла пора воплощать это на практике.

Двигаться нужно шаг за шагом, методично и без излишней спешки. Не совершить переворот в сознании людей сию минуту. Но указать путь, по которому следует двигаться. Причем с конкретными примерами, первыми результатами и внушением веры в то, что это движение не прекратится, а только набирает обороты…

– Кстати, Игнат Пантелеевич! – Сухарев остановил капитана уже в дверях.

– Да, господин полковник?

– Как вы можете охарактеризовать подпоручика Азарова? Я сейчас не о его подвигах на поле боя. За это его по достоинству отметят испанцы и император не забудет.

– Хотите привлечь его к тайным операциям? – усомнился Егоров. – Не его профиль. Он солдат, и этим все сказано. Выполнить приказ, проявить разумную инициативу в бою, прикрыть собой товарища, в конце концов. Но на нашей кухне ему делать нечего.

– Есть намерение привлечь его к работе по одному секретному проекту.

– Сохранение военной тайны, – догадался капитан. – Тут все нормально. Кремень. Даже если с него не брать подписку. Только…

– Что не так, Игнат Пантелеевич?

– Сергей Демьянович, а почему именно он? Я так понимаю, нужен бронеходчик. Ну так есть с куда большим боевым опытом и практикой. Сомневаюсь, что в работе над секретным проектом нужна лихость.

– Участие этого молодого человека – непреложное условие руководителя проекта.

– Дайте-ка догадаюсь. Уж не инженер ли Полянский?

– Он.

– Решил отблагодарить своего спасителя? Ну, тогда он подложил Григорию большую такую свинью. Парень просто на седьмом небе от счастья. Несмотря на контузию, носится с идеей восстановить своего «Тизону». А тут его вдруг выдергивают из боевой рубки – и в Россию.

– Понятия не имею, что там разрабатывает Полянский, но коль скоро к Азарову нет претензий по факту сохранения тайны, значит, он отправится прямиком в Россию. Все, Игнат Пантелеевич, пишите рапорт, собирайтесь и на аэродром. Вы уже внесены в списки, и через два часа дирижабль отчалит, с вами или без. Глупо терять сутки. Их всего-то тридцать. Причем с учетом дороги. Не забывайте.

– Так точно, господин полковник! – задорно ответил капитан и поспешил скрыться за дверью.

Глава 7

Гренада моя

– Юнкер Дробышева!

– Я!

– Выйти из строя!

– Есть!

Рука привычно легонько толкнула в правое плечо Травиной. Та сделала шаг вперед и сместилась вправо, освобождая путь Алине из второй шеренги. Три четких строевых шага. Разворот кругом. И, вздернув подбородок, замереть, наблюдая за тем, как Татьяна занимает свое место в первой шеренге.

– За успехи в обучении и образцовое выполнение учебного задания юнкеру Дробышевой… – поручик Ольховская сделала паузу.

– Я! – тут же звонко выкрикнула девушка.

– Объявляется внеочередное увольнение.

– Служу царю и отечеству!

– Встать в строй.

– Есть!

В душе Алины сейчас пели птицы. И причина вовсе не во внеочередном увольнении. В конце концов, их не держат в черном теле. И если не было провинностей, задолженностей по учебе или не выпадал очередной наряд, то увольнение в воскресенье случалось непременно. В ее случае ситуация несколько отличалась.

Сегодня суббота, и после обеда весь взвод будет задействован на паркохозяйственном дне. То есть драить и скоблить казарму, мести закрепленную территорию на улице, затем баня, смена постельного и нательного белья. Правда, последнее скорее уж к парням. Девчата следили за собой куда тщательней, но распорядок есть распорядок.

Алина же сразу после обеда может убыть в город, причем с ночевкой, и вернуться только к завтрашнему вечеру. Больше суток обычной гражданской жизни, без беспрестанной муштры и изучения многочисленных учебных предметов.

Но ее хорошее настроение было обусловлено даже не этим. Сегодня они впервые попробовали управлять настоящим шагоходом. Броня на нем отсутствовала, как и боевая рубка. Эдакая платформа с подпружиненным креслом и ремнями безопасности. Педали управления четырьмя опорами, приборная панель. Сзади паровой котел, машина и масляный насос.

Со стороны кажется, что управлять шагоходом не так чтобы и сложно. Все же четыре опоры. Поди урони такую машину. Но трудности присутствовали. И Алина с однокашницами прочувствовали это на себе. Однако ей все же удалось ни разу не клюнуть носом, не просесть на корму и не дать серьезного крена на один из бортов. Более того, она единственная смогла преодолеть полосу препятствий для начинающих с первого раза. Инструктор даже поинтересовался, не доводилось ли ей раньше управлять подобной машиной. А это показатель!

Вообще-то, она сбежала бы и до обеда. Но Ольховская не станет потакать прихотям юнкера. Есть определенный порядок, которого она и придерживается. Кстати, за прошедшие месяцы они потеряли еще двух однокашниц. И на этот раз именно тех, что так и не смогли до конца принять воинскую дисциплину и уклад.

Едва оказалась за коваными воротами училища, как тут же вдохнула полной грудью. Представила себе два едва заметных несуразных холмика, которые не идут ни в какое сравнение со статями ее товарок, и невольно улыбнулась. Не дал ей боженька высокую грудь. Подумала об этом и с легкостью отмахнулась.

Одернула парадно-выходной китель. И направилась к трамвайной остановке, ловя на себе заинтересованные взгляды двух гимназистов. Вообще-то, Вика, ее мачеха, говорила, что у нее очень соблазнительная точеная фигурка, и пошитая на заказ форма ее хорошо подчеркивает. Но верилось в это с трудом.

Каждый раз ловя на себе взгляды юношей и мужчин, она думала о том, что им всем известно о традиции Павловского училища. Едва удавалось сдерживаться, чтобы не сорваться на ком-нибудь. Причем подобное происходило и с остальными ее однокашницами. Старшие товарки только отмахивались, мол, ничего, девчата, привыкнете еще. А к чему привыкать? Ладно остальные, но она-то…

С перестуком колес на стыках рельс и скрежетом на повороте подъехал трамвай. Два вагона. Впереди головного возвышается чадящая труба дымохода. Серая форма – она, конечно, не белая, но все же запачкать ее в копоти проще простого. Поэтому девушка поспешила занять место поближе к машинисту. Дым в основном задувает в хвост.

Когда трамвай проезжал мимо кинотеатра «Россия», она приметила большую афишу с германским «Крестоносцем», шагающим сквозь дым и пламя сражения. Разве что цвета на нем – республиканского флага. Художнику удалось передать всю несокрушимую мощь бронехода в соответствующем антураже. Взор не отвести. А еще выписанное красной краской, широкими мазками, название – «Гренада моя». Она знала это стихотворение Михаила Светлова. А значит, это фильм об Испании. Вне всяких сомнений. И знак в углу