– Домой возвращался, не углядел канаву, и вот… – морщась от боли, поведал молодой парень крупного сложения.
Несмотря на бледность и неверный свет керосиновой лампы, Клим сразу же его припомнил. Доводилось видеть рядом с переодетой Алиной, делавшей усиленные знаки другу, чтобы он ее «не узнавал». Но про ее нового товарища Кондратьев все же вызнал все, что только мог. Разве вот не познакомился лично.
– Ну, давай посмотрим, Коля, что тут у тебя.
– А откуда вам известно мое имя, доктор? – позабыв о боли, поразился Плотников.
– Ты был дружен с Алиной.
– Почему «был»? Мы и сейчас друзья.
– Вот и я ее друг. Та форма студента реального училища – это я ее ей дал.
– А-а, вспомнил. Клим… Кхм, простите, я это…
– Нормально все. Откуда возвращался-то?
– Да от зазнобы своей, – махнула рукой дородная женщина. – Мы его сюда к делу пристроить подтянули, а он вон по девицам шастает.
– Тетя Галя…
– Ты мне не тетькай. Дело-то молодое, но и под ноги смотреть надо. Вот что теперь с твоей сломанной ногой делать? Домой не отправить, там у мамки твоей мал-мала меньше. Здесь мы тоже не жируем.
– Я все верну, – покраснев, заверил парень.
– Я не про «вернуть» тебе тут толкую, а про то, что голову на плечах иметь надо.
– Галина, хватит парня пилить. Небось тоже молодыми были и до зари гуляли. Поди вон чайку приготовь докторам, небось всю ночь катаются по таким делам.
– За чай благодарствуем, – послышался голос задержавшегося у автомобиля Крупицына. – А с больным сейчас разберемся. Что тут у нас, Клим Сергеевич?
– Да вот, похоже на перелом. Только я ничего такого прощупать не могу. Эх, если бы не Тесла! Нам в университете рассказывали, что незадолго до появления его установок начала набирать силу рентгенография. Все было куда проще: делался снимок, и по нему можно было определить, в каком состоянии кости.
– На электричестве, поди, работало? – спросил фельдшер.
– Именно.
– Н-да. Подгадил этот Тесла. Я помню и электричество в домах, и освещенные улицы, не то что эти газовые фонари. Ну да чего теперь-то. Давайте так будем обходиться.
Опытный фельдшер присел рядом с больным и принялся ощупывать его ступню. При этом Николай побледнел еще больше, часто задышал, на лбу выступили капельки пота, губы искривились, глаза слегка расширились. Доставалось парню, чего уж там.
– Ну что ты как красна девица, – недовольно пробурчал Крупицын. – Тебе не больно. Я знаю, когда будет больно. Что диагностируете, Клим Сергеевич?
– Я не уверен, – с сомнением произнес будущий доктор.
– А вы не стесняйтесь.
– Вполне возможен перелом сустава. А это очень плохо.
– Тихо, паря. Не пугайся. Из Клима Сергеевича получится выдающийся доктор, ты не сомневайся. Просто практики у него пока маловато. Вот и пугает всех почем зря. Вы еще разок пощупайте хорошенько. А ты не косись и рожу не криви, как будто тебя пытает кто.
Кондратьев выполнил распоряжение своего подчиненного и вновь ощупал сустав. Причем сделал это с еще большим прилежанием, чувствуя, что в чем-то сильно ошибается.
– Хозяин, а ну-ка, поди сюда, – позвал он дядьку пациента. – Держи племяша. Да крепко держи. А ты, красота стоеросовая, закуси-ка вот ремень кожаный. Ай молодца.
– Гхр-р-р-р-а-а!!!
– Чего орешь, как роженица? – одернул его фельдшер, резким движением вправивший голень на место.
– Ы-ы-ы! Хык-хык! – выдал в ответ пациент.
– Все, успокойся, тебе уже и не больно. Вывих это, Клим Сергеевич. Сейчас наложим тугую повязку, и порядок. Полежит пару деньков. Походит к нам на станцию, понаблюдаем, а там и на работу двинет. Повезло тебе, паря.
– Спасибо, доктор, – утирая невольно выступившие слезы, поблагодарил Плотников.
– Не доктор, а фельдшер, – поправил Крупицын, быстро и ловко накладывая на ногу тугую повязку. – Хозяйка, ну так как, чаем-то попотчуешь? – закончив и поднимаясь, поинтересовался он.
– Не переживай, Коля. Если Геннадий Петрович сказал, что вывих, значит, так оно и есть. Он, конечно, не всегда бывает прав, но, когда вот так уверен, никогда не ошибается, – ободряюще кивнул Кондратьев.
– Спасибо, Клим… Простите, не знаю, как по батюшке.
– Климом и зови. Тем более что у нас общая подруга имеется. Коей ты, по всему видать, изменил.
– Ничего я не изменял, – вскинулся парень и тут же скривился от боли. – Кто я и кто она. Опять же, друзья мы. А Аня – это уж иное.
– Да ладно тебе. Чего вскинулся? Пошутил я. Алину-то давно видел?
– Ну так с месяц назад, у гостиницы «Европейская», к ночи уж.
– И? – тут же навострил уши Клим.
Там, на приеме, Кондратьев действовал, слабо отдавая себе отчет, скорее на эмоциях, чем осознанно. После не отступился от своего из врожденного упрямства и веры в свою правоту. Но подспудно его все же грыз червячок сомнения. А оттого он злился еще больше и шел дальше уже назло собственной неуверенности и в наказание себе же за недопустимые мысли об Алине. Нет, он не отступится. Даже если Бабичев и впрямь… Он не имел права обсуждать или как-либо намекать на подобное. Но Клим должен знать доподлинно.
– Да ничего, – пожав плечами, как-то уж быстро и скомканно ответил парень.
– Ко-оля-а. Не юли. Я же вижу, что ты чего-то недоговариваешь.
– Да…
– Ко-оля-а.
– Только вы… Ну, ты уж никому.
– Слово.
– Офицерик там к ней какой-то прицепился. Схватил и тащил куда-то в закоулок.
– Уверен, что тащил? Может, она сама шла?
– Не. Точно тащил. Я ить ее сразу-то и не признал. Облик-то у нее в платье иной совсем. Но вижу, что девицу тащат, и не по своей воле. Ну-у, я и-и… Врезал я ему, словом. От души врезал. Сразу дух вон. А там гляжу – Алина. Ну, мы потом деру и дали.
– Вот, значит, как. Спасибо тебе, братец.
– За что спасибо-то?
– А за то, что ты именно таков, каков есть, и не раздумывая бросился на помощь незнакомой девице. А там и честь нашей общей подруги спас.
– Что-то я не очень понимаю. Алина тогда туману напустила. Ты сейчас не больно-то ясно говоришь.
– Поймешь еще. Придет срок, все по полочкам само разложится. А сейчас извини, нам ехать нужно.
Хм. А вот с отъездом не заладилось. Медики, обосновавшиеся в слободе, уже успели заполучить авторитет и уважение. Ну и то простое обстоятельство, что увечье у Николая случилось не столь уж серьезным. Так что на столе к чаю очень быстро появилась домашняя выпечка.
Семья-то рабочая, и хозяйка поминала про лишний рот. Но все же не бедствуют. Оно и понятно: хозяин дома был механиком, да и Николай окончил ремесленное училище по этой же специальности. Если не богатство, то достаток в этом доме водится точно.
Пребывавший в приподнятом настроении Клим не смог себе отказать в такой малости, как чай с пирогами. Хотя и под неодобрительное бурчание Крупицына. Ранение-то ведь может и в живот случиться. А до поединка осталось всего ничего.
К месту дуэли подъехали ровно в назначенный час. Геннадий Петрович решил оставить условности и прикатил прямиком на карете скорой
