Николас живо вспомнил, как тяжело ему пришлось, когда он сам попал в плен. А ведь он просидел в тюрьме меньше суток! Мальчик задумался, как помочь маленькому эльфу. Тропинок вокруг не было – с одной стороны к саням подступали тёмные сосны, с другой жарко горел костёр. Николас дрожал от волнения, но понимал, что нужно подождать, пока отец и его спутники уснут.
Тут Малыш Кип открыл глаза, уставился на Николаса и, кажется, собрался закричать.
– Ш-ш-ш! – Николас торопливо прижал палец к губам. – Я хочу тебе помочь!
Малыш Кип был очень юным эльфом, и хотя он видел Николаса впервые в жизни, эльфийское чутьё его не подвело. Он сразу почувствовал, что сердце у Николаса доброе, и по глазам догадался, что тот не желает ему зла.
– Мне страшно, – прошептал Малыш Кип на эльфийском.
И Николас его понял.
– Всё хорошо, – успокоил он малыша.
– Правда?
– Ну, нет. Пока нет. Но скоро будет, – поспешил заверить его Николас, как вдруг из ниоткуда раздался грубый голос:
– Счастливого Рождества!
Николас обернулся и увидел одного из путников, которые сидели у костра. Высокий, худой как жердь, с перекошенным от злости лицом, он был одет в шерстяную шапку с длинными ушами. И целился из арбалета прямо в Николаса.
– Ты кто такой? Отвечай быстро!
Маленький эльф
– Ппросто заблудился! – выпалил Николас. – Вы не думайте, я ничего плохого…
– Эй! – прикрикнул на него мужчина с арбалетом. – Я спросил, кто ты такой. И что делаешь в лесу посреди ночи. И лосю понятно, что ты что-то замышляешь! Живо отвечай, а не то стрелу будешь из живота выковыривать.
Николас услышал, что остальные участники экспедиции проснулись и озадаченно переговариваются.
– Я Николас. Просто мальчик!
– Мальчик, который ночью бродит по лесу?
– О нет, о нет, о нет! – забормотал Малыш Кип. А может, он бормотал «О нет, о нет, о нет, о нет». В любом случае, для всех, кроме Николаса, это прозвучало как «киибум, киибум, киибум».
Где-то рядом послышались шаги, а вслед за ними – знакомый голос.
– Да это же сын Джоэла! – сказал Андерс, нависнув над Николасом широкоплечей громадой. – Опусти арбалет, Тойво. Он не причинит вреда. Верно, парень?
Николас оглянулся – к ним приближались ещё пять теней. Одна из них недоверчиво произнесла голосом отца:
– Николас? Это в самом деле ты?
Мальчик посмотрел на отца, и ему вдруг стало страшно. Может, потому что Джоэл отрастил бороду. Или же причина была в чём-то другом. Даже такие родные глаза потемнели и будто принадлежали незнакомцу. От нахлынувших чувств Николас едва смог ответить:
– Да, папа, это я.
Джоэл кинулся вперёд и сгрёб сына в охапку. Он обнял его так крепко, что у мальчика затрещали рёбра. И Николас обнял его в ответ, изо всех сил стараясь поверить, что перед ним всё тот же хороший и добрый папа, каким он был всегда. Борода отца кольнула его в щёку, и Николас слегка успокоился.
– Что ты здесь делаешь? – со скрытой тревогой спросил Джоэл.
Николас не знал, что ответить, и потому поступил, как учила его мама. То есть глубоко вздохнул и сказал правду.
– Я не поладил с тётей Карлоттой и отправился искать тебя. Я пошёл на Крайний Север, нашёл Эльфхельм… А там эльфы посадили меня в тюрьму.
Лицо отца смягчилось, в уголках глаз прочертились морщинки, и он снова стал похожим на самого себя.
– Ох, Николас, мой бедный мальчик! Но как такое случилось?
– Они заперли меня в башне, потому что больше не доверяют людям.
Николас посмотрел на эльфёнка, который сидел в клетке, скованный по рукам и ногам, а потом на шестерых мужчин, стоявших в лунном свете. Ему отчаянно захотелось, чтобы папа приказал им уйти. Он продолжал верить в отца и надеялся, что всё это – лишь глупое недоразумение.
– Что ж, сынок, – проговорил Джоэл, выпрямляясь. Вид у него был мрачный. – Вынужден признать, что истории о весёлых и добрых эльфах, которые я тебе рассказывал, далеки от правды. Эльфы отнюдь не такие, какими мы их воображали.
Николас посмотрел на Малыша Кипа, который с мольбой глядел на него из клетки. Эльфёнок был слишком напуган, чтобы говорить. А Николас, сам того не желая, чувствовал себя преданным – словно всё, во что он верил, вдруг обернулось ложью.
– Ты не говорил, что вы собираетесь похитить эльфа. Вы же хотели только доказать, что Эльфхельм существует на самом деле! – с упрёком обратился он к отцу.
– Да, – с горячностью ответил Джоэл. – И настоящий, живой эльф – лучшее тому подтверждение, разве нет?
– Но ты мне соврал!
– Я тебе не врал. Когда мы отправлялись в экспедицию, то сами не знали, что найдём под горой. Я просто не сказал тебе всей правды.
Николас обвёл взглядом спутников отца, чьи фигуры грозно темнели на фоне костра.
– Папа, они тебя заставили? – тихо спросил он, цепляясь за последнюю надежду.
Андерс расхохотался, остальные подхватили его смех, и громкий гогот заметался среди безмолвных сосен.
Джоэл удивлённо моргнул.
– Нет. Никто меня не заставлял.
– Скажи ему, Джоэл, – вмешался Андерс. – Скажи, что случилось на самом деле.
Джоэл кивнул, нервно посмотрел на сына, сглотнул и наконец произнёс:
– Если честно, Николас, это была моя идея. Когда Андерс позвал меня в экспедицию, я сказал, что нужно привезти королю настоящего, живого эльфа.
Николас не верил своим ушам. Слова отца обжигали, как уксус, выплеснутый на свежий порез. Его отец оказался похитителем. У большинства людей уходят годы на то, чтобы повзрослеть, но Николас расстался с детством за секунду, прямо посреди холодного зимнего леса. Узнать, что твой отец – совсем не тот человек, каким ты его представлял, – это любого вынудит повзрослеть.
– Как ты мог? – только и спросил обескураженный Николас.
Джоэл тяжело вздохнул. Нет, и в самом деле тяжело, будто на сердце у него лежал большой груз.
– На кону огромные деньги, сын. Три тысячи монет. На них можно купить корову. Или… или свинью. В следующем году мы отпразднуем Рождество как следует. У нас с Карлоттой никогда не
