Короткометражка стала тем самым прорывом, в котором нуждались супруги [352]. Она привлекла внимание прессы, собрала 600 000 просмотров на YouTube и на счет сбора хлынул поток пожертвований. К концу 2015 года, когда О’Нилы уже почти достигли двухмиллионной отметки (поначалу казалось, что это невозможно), к кампании присоединился богатый техасский бизнесмен, пообещавший впредь удваивать все поступающие суммы [353]. В мае 2016 года Элиза стала первым ребенком в мире, подвергшимся экспериментальной терапии, которую провели на собранные деньги.
Перед нами очень показательная история успеха. Пациенты, страдающие редким заболеванием, борьба с которым не в состоянии привлечь финансирование со стороны традиционных общественных, государственных или коммерческих институтов (поскольку этим «маргинальным» недугом страдает сравнительно мало людей), получают надежду благодаря щедрости десятков тысяч мелких жертвователей. Такое достижение можно отпраздновать, не правда ли?
Однако, если отдельные истории успеха воодушевляют, общая картина, которая складывается из анализа многих эпизодов нововластного сбора финансирования, выглядит куда более запутанной. На Давосском форуме 2016 года в одном из залов располагалась инсталляция с текстом, предлагающим на первый взгляд очень свежую и воодушевляющую возможность: «Что если бы общественную инфраструктуру финансировало само общество?» Гарвардский профессор права Джонатан Циттрейн сфотографировал эту инсталляцию и добавил подпись: «Некоторые называют такую систему налогообложением» [354]. Тем самым он напомнил нам: в мире старой власти многие вещи, которые сегодня рассредоточены и финансируются общественностью, были централизованы — мы платили налоги и просили наши правительства разумно распределить эти деньги, чтобы удовлетворить различные нужды общества. Налоги — своего рода антитеза краудфандинга: мы почти не в состоянии повлиять на то, куда идут наши деньги (мы просто каждые несколько лет выбираем правительство, которое будет принимать эти решения); нет никаких «петель обратной связи», которые давали бы нам явное и очень приятное ощущение, что мы участвуем в важном деле; получатели средств кажутся нам далекими и обезличенными. Неудивительно, что при таком совершенно не приносящем удовлетворения «пользовательском опыте» налогоплательщика люди всё более скептически относятся к официальным властям и всё сильнее дистанцируются от них.
Но давайте представим себе, что жители города действительно стали оплачивать расходы на городскую инфраструктуру, собирая пожертвования, а не полагаясь на централизованную деятельность властей, которую финансируют налогоплательщики. Есть немалая вероятность, что самые интересные проекты в сфере общественной инфраструктуры, описанные заманчивее всего, за счет шумихи получат больше всего денег: потрясающий подземный фермерский рынок, питаемый солнечными батареями, почти наверняка «зайдет» лучше, чем важнейший, но такой скучный проект по выравниванию гравийного покрытия местного шоссе.
Защитникам природы этот довольно грустный факт известен уже не один год. Когда «Фонд дикой природы» и подобные организации обращаются за финансовой помощью к общественности, они почти исключительно полагаются на «харизматичную мегафауну» (как это называется в их кругу). Призыв «Спасите панду» всегда будет эффективнее, чем презентация стратегического плана по сохранению горных регионов Центрального Китая, где этот медведь обитает. А поскольку краудфандинговые модели обильнее всего представлены в сферах, которые раньше включались в категорию «общественных благ» (например, в образовании), всё активнее идут дискуссии, скажем, о том, действительно ли помогает детям общественный сбор средств на такие вещи, как школьные учебники. Может быть, на самом деле подобная схема финансирования вредит государственной системе образования, поскольку снимает часть ответственности с официальных властей? Платформа GoFundMe стала крупнейшим в США краудфандинговым сайтом [355] во многом из-за того, что она позволила людям, попавшим в тяжелое положение, собирать средства на базовое лечение для себя самих, тогда как во многих других странах эти медицинские услуги государство предоставляет гражданам бесплатно.
Кроме того, общественный сбор пожертвований может укреплять привилегированное положение некоторых слоев населения. Элизе О’Нил повезло: ее отцу хватило сообразительности, чтобы добиться создания вирусного видео о своей дочери, а ее мать, работающая педиатром, хорошо ориентировалась в системе здравоохранения. Да, в этом новом, «рассредоточенном» мире встречаются истории об успехе, которого достигли в нем «чужаки», но мы часто замечаем, что поддержку общества (в том числе финансовую) проще получить людям, уже обладающим властью. Бесспорно, краудфандинг предоставил огромному числу людей возможность выставлять на рынок собственные инициативы и управлять ими, однако на данный момент система лишена механизмов, которые гарантировали бы, что ее преимущества распределяются в обществе поровну и используются эффективно.
Жизнь в 2946 году: будущее краудфандинга
Вовлеченность суперфэна Некары в работу платформы Reddit теснее связала его и с проектом Star Citizen. В качестве самопровозглашенного посла и вербовщика «Гражданина» он писал на Reddit пространные посты, чтобы помочь другим «лучше разобраться в игре» [356]. Благодаря этим постам он познакомился с другим «звездным гражданином». И они решили вместе основать медиакомпанию.
Через три дня они запустили Imperial News Network («Имперскую новостную сеть»), целью которой стало «вдохнуть жизнь в игровую вселенную» [357] и освещать всевозможные новости и дискуссии, связанные со Star Citizen. Новый сайт стал популярным местом среди других «звездных граждан». Иногда на нем размещались интервью с членами команды RSI.
Хотя выход самой игры уже долго откладывается, Некара и подобные ему фанаты глубоко вовлечены в ее разработку. Он рассказывает нам о созданной компанией RSI «общедоступной тестовой вселенной», где «вкладчики каждый день помогают тестировать игру, улучшать ее, избавлять ее от багов, — на самом деле находить баги так гораздо легче… Это самое что ни на есть коллективное создание игры, ты это чувствуешь. Я чувствую, что это и мой проект тоже, понимаете?»
Некара воспринимает свою роль в Star Citizen так: он вносит небольшой вклад в проект эпических масштабов. «Ты вместе с другими собираешься построить эту штуку, каких раньше никогда не делали. Никто даже представить себе не мог что-то подобное. Но тебе довелось положить три кирпичика в эту стену. Она стоит лишь благодаря тому, что ты поучаствовал в строительстве. Вот какое у тебя возникает ощущение».
Некара добавил в эту стену куда больше трех кирпичей: он потратил на проект около 2075 долларов. Ему принадлежит шесть космических кораблей, он привел в игру по меньшей мере десять приятелей, он постоянно покупает фирменные футболки и толстовки с капюшоном. Некаре особенно нравится дарить корабли другим игрокам и привлекать в сообщество новых людей. По его расчетам, на Star Citizen он расходует примерно 35 долларов в месяц (а на мобильную связь — 85).
Сейчас, когда мы это пишем, грандиозному фандрайзинговому проекту уже больше четырех лет, и он собрал свыше 150 млн долларов. Огромная вселенная, которую Робертс
