— Скажите, — осторожно начала Алика, — а ваш отец жив?

— Нет. Когда маленькая была, мама говорила мне, что он космонавт и улетел разведывать новые планеты. Я ужасно гордилась им. Потом, конечно, поняла, что и не было никакого отца. Так, сделал ребёнка и исчез. Вон у моей Насти тоже ничего не вышло с замужеством. Такой негодяй оказался. Ну, да Бог ему судья. А мы и без него прекрасно справились и Максима на ноги поставили.

На этих словах у неё дрогнул голос и навернулись на глаза слёзы. Она достала платочек из кармана халата и промокнула им глаза. Долли, почувствовав настроение хозяйки, тихонько заскулила и, виляя хвостиком, подошла к ней. Женщина автоматически опустила руку и погладила собаку за ухом. Ребята молча ждали продолжения, понимая, что с внуком не всё так хорошо. Немного успокоившись, хозяйка объяснила причину своих слёз:

— Исчез он, три года назад. Пропал без вести. Говорят, надежды уже нет. Но мы всё ещё ждем. Ведь всякое бывает… — она опять тяжело вздохнула. — Но что это я опять о грустном. О чём мы с вами говорили?

— О письмах, — напомнил Дэн.

— Почему «письмах»? — она нахмурилась. — Письмо было одно. На имя Самойлова Вадима. Я точно помню. Я столько раз его в руках держала. Для меня оно как кусочек из сказки.

Ребята недоуменно переглянулись. Саня пожал плечами. Непонятно, но надо разбираться.

— И где оно сейчас?

— Я его вчера Насте отдала, — она испуганно посмотрела на Саню. — Видите ли, молодой человек, я уже старая стала и не знаю, сколько мне осталось. Как Максим пропал, у меня два инфаркта было. Врачи сказали, что нервничать вообще нельзя. Сердце третьего уже не выдержит. А Настя в курсе вашего дела. Я ей все рассказала, когда она ещё подростком была. Она мне верит, и я ей доверяю. Я заставила её поклясться, что она сохранит письмо и передаст его дальше, по цепочке. Она умная и славная девочка, всё сделает как надо.

— Вы не волнуйтесь, — успокоила женщину Алика, — Вы всё правильно сделали. Всё хорошо. Мы просто прилетели к вам убедиться, что с письмами… с письмом, — поправила она себя, — всё в порядке. Просто от них действительно зависит наша жизнь. А Настя где сейчас живёт и как нам её найти? Если можно, мы бы с ней тоже встретились и убедились, что то письмо всё ещё у нее.

— Да куда ему деться. Я ей его только вечером отдала, а сегодня утром проводила Настю в Москву на «Волжском экспрессе». Я вам сейчас напишу её адрес.

Она встала и вышла в коридор.

Дэн сделал знак ребятам наклониться к нему и зашептал:

— Пока Алька на кухне была, а ты, Саня, фотографию на тумбочке рассматривал, знаете, что по новостям показывали? Сегодня в час сорок произошёл взрыв в «Волжском экспрессе». В результате взрыва поезд сошёл с рельс и начался сильный пожар.

— Люди выжили?

Дэн развёл руками:

— Больше ничего не знаю, так как хозяйка выключила телевизор. Будем ей говорить?

— Не надо, — тихо взмолилась Алика, — только не от нас.

Вошла Александра Александровна. В руках она держала лист бумаги с адресом дочери.

— Вот, — протянула она записку Сане, — это не в центре, но на метро доехать можно. Я позже позвоню ей, предупрежу о вашем визите. Вы где остановились? А то у меня дом большой, можно и у меня пожить. Попозже ужин приготовлю…

— Нет, нет, — перебил её Саня, — мы уже назад возвращаемся. Спасибо вам за всё.

Они дружно встали из-за стола и поспешили на выход. Долли вертелась вокруг гостей, виляя хвостиком и заглядывая в глаза. Очевидно, ей очень хотелось поиграть с новыми знакомыми, и она не хотела их отпускать.

— Жаль, что так к нам ненадолго, — Александра Александровна грустно посмотрела на гостей. — Хотя, конечно, что у нас сейчас делать? Вот десять лет назад совсем другое дело было. Хорошо люди жили, счастливо. Скажите, а долго ещё такой бардак в мире будет?

— Нет. Теперь всё будет только лучше.

— Ну, спасибо и на этом. Счастливо вам, ребятки. А Насте я позвоню, предупрежу её.

Ребята, выйдя из дома Александры Кузнецовой, быстрым шагом направились в сторону своего космического корабля. Всю дорогу шли молча, каждый прокручивал в голове всё, что они узнали за сегодняшний день. Уже подходя к челноку, Алика неожиданно повернулась к Сане:

— А ты в курсе, что Александра Александровна твоя дочь?

— С чего вдруг? Обалдела совсем!

— Не обалдела, а элементарный подсчёт. Мы были здесь когда? Правильно, в середине июля 1994 года. А она родилась в марте 1995. И отчество — Александровна, плюс папа — космонавт. Так что, всё сходится.

— Ха, Саня, так ты у нас уже папочка! — Дэн хлопнул его по плечу. — С тебя причитается.

— Но мы даже не похожи!

— Ну, знаешь, трудно найти сходство между молодым мужчиной и пожилой женщиной. Но глаза точно твои.

— Шутишь?

Алика с серьёзным видом отрицательно покачала головой.

— Вот это да… Значит, тогда у меня с Ольгой что-то было…

— Ну, ты у нас известный ловелас, — хмыкнул Дэн.

— Ой, кто бы говорил, — Алька легонько треснула его по затылку. — А если там любовь была? Видишь, Ольга так ни за кого замуж и не вышла.

— Значит, Настя моя внучка, — Саня стал мрачным.

— Так, спокойно, — засуетился Дэн, — вон уже и вешки. Сейчас придём домой, выпьем и обо всём спокойно подумаем.

— Нет. Надо сейчас срочно перелетать к месту взрыва и пытаться там найти Настю.

— Нас увидят, — возразил Дэн. — В полёте «хамелеон» плохо работает, ты ведь сам знаешь.

— Плевать, там сейчас такое творится, что на нас никто не обратит внимания.

— Да как мы её найдём? Мы её в глаза не видели? — не унимался Дэн.

— Видели. Фотография на тумбочке. Я её хорошо рассмотрел. Так что все по местам, взлетаем.

3

Они как раз поравнялись с вешками, указывающими вход в корабль. Люк послушно открылся, впуская экипаж. Все сразу заняли свои места в рубке. Челнок тут же взмыл в воздух.

Саня вёл корабль на самой малой скорости и включив обзор. Вскоре внизу показались сначала клубы дыма, затем груда искорёженного металла, а также пожарные машины и машины с эмблемой скорой помощи. Они сели немного в отдалении от места взрыва.

— Алика, ты остаёшься на корабле.

— Но… — попыталась она возразить, однако строгий взгляд Сани остановил её на полуслове.

— Действительно, — поддержал Дэн, — чего тебе зря ноги калечить. Придётся ковыряться в груде металлолома, да ещё и горящего. Так