«Влюбиться. Как? В кого? Зачем? Но я же люблю Аууарена! Как я могу влюбиться еще в кого-нибудь?!» – в растерянности думала Жиза. Задание казалось ей невыполнимым.
Спрятав конверт в ящик и переодевшись, Жизель направилась к морю. Всю дорогу она думала о том, в кого бы ей влюбиться и почему ангелов не устраивает, что она уже влюблена в Ау. Может быть, у них другие планы на Ау? Может, во взрослой жизни им нельзя будет жить вместе? Но ведь в книжках сказано, что во взрослой жизни ты можешь жениться и выходить замуж за кого хочешь! Целовать кого хочешь. Детей рожать от кого хочешь. Жиза хотела от Ау. А тут такое задание…
Она шла к морю, наверное, целый час. Ей было совершенно непонятно, с чего надо начинать влюбляться. И что делать теперь с Аууареном Реном? Сможет ли она продолжать быть его девушкой, выполняя задание «по влюблению»?!
– О, Жизелька! – Пипа плескалась у самого берега и немедленно выскочила навстречу подруге. – Вернулась! Ты с такой скоростью утром мимо меня пронеслась…
По правде сказать, долго плескаться еще не хотелось, воздух и песок прогревались быстро, а вода, хоть и была уже достаточно прекрасной температуры, но еще не совсем дошла до кондиции. Пипа любила погорячее, прямо вот чтоб совсем тепло-тепло.
– А парни где?
– Уплыли! Эти дуры стали тонуть, так что они без них.
– Какие дуры?!
– Ну полозья-стабилизаторы! – Пипа махнула рукой куда-то в сторону.
Жиза повернула голову – полозья валялись у кромки воды, метрах в десяти от девочек.
– А-а-а…
– Пошли поплаваем!
– Ни за что! С меня хватит! Ненавижу эту мерзкую воду! К тому же она просто ледяная. Удивляюсь, как я ухитрилась не простудиться!
Пипа вытаращила глаза, но тут же смекнула, в чем дело.
– Ага. Тебя можно поздравить с новым днем?
– Ага!
– У! Поздравляю!
Девчонки принялись обниматься. За этим занятием их и застали Фыц и Ау.
Ay уверенным движением свернул парус еще на некотором расстоянии до берега, лодка продолжила движение по инерции и мягко ткнулась дном в песок метрах в десяти от берега. Ребята дружно сиганули за борт (Фыцу вода доставала почти до пояса, Ау – до бедер) и направились к девочкам.
– Фьють! Глянь, чего творят! – присвистнул Ау.
– Пф! И не говори! – согласился Фыц.
Они подтянули лодку поближе, заставив киль поплотнее зарыться в песок, и подошли к девчонкам.
– С новым днем, что ли? – уточнил Ау.
– Ага!
– Ну давай тогда обнимемся, что ли! Когда еще такой случай выпадет! – было непонятно, шутит Аууарен Рен или всерьез говорит. – Поздравляю! Ура!
Он сцапал Жизу своими лапищами, огромными, мокрыми и в песке, и сжал в объятиях. И крепко поцеловал – в щечку, разумеется. И тут Жиза сделала невероятное, чего никто никаким боком не ожидал. Она позволила себя обнять, щечку даже привычно подставила. Потом слегка отстранилась: мол, все, хватит. Потом из ее глаз, прямо из-под наращенных и навечно окрашенных ресниц брызнули слезы. А потом она вдруг схватила Ау за плечи, вцепилась прямо когтями (ненаращенными, они у нее от природы были крепкие и острые) и… И впилась Аууарену в губы. Он ни ойкнуть не успел, ни даже понять, что это его не кусают, а целуют.
Первого предупредительного удара они в порыве страсти даже не заметили. Второй заметили, но после него – дураков нет, пропадать, так с кайфом и музыкой! – после второго предупреждения Жиза оторвала когти от плеч Ау (Пипа успела заметить конкретные красные следы на его коже) и вцепилась парню в шевелюру, прижав к себе с такой силой, что чуть зубы не выломала; а Ау в это же время, въехав в ситуацию, тоже не стал тормозить, а вновь обхватил Жизу своими накачанными лапищами и сжал их в замок за ее спиной. Вот пусть теперь их попробуют оторвать друг от друга!
Спустя несколько секунд Пипа и Фыц Фыц, совершенно ошарашенные происшедшим, уже одни сидели на берегу и медленно приходили в себя.
– Во дают! – наконец проговорил Фыц.
– Во дают… – прошептала в ответ Пипа.
Оба вздохнули и промолчали еще минуты три. Каждый думал о чем-то своем.
– Если бы я зачел день, мне бы еще хуже крышу снесло, наверное, – наконец признался Фыц.
– Интересно, им по одному изолу дали или…
– По одному! Ты же знаешь: больше одного никогда-никогда не дают. Всего несколько исключений, и это явно не тот случай… Чтобы стать вечноизольником, уже в изоле надо сильно постараться.
– Как Симир?
– Ну да.
– Симир совсем дурак!
– Не думаю. Он…
– Сто раз уже обсуждали! – отмахнулась Пипа.
Они с Фыцем действительно сто или больше раз обсуждали между собой проблему попадания в вечный изол. Разговоры подобного рода они вели строго наедине, так как у остальных программа «Досье» открыта не была, значит, делиться полученными с ее помощью сведениями с другими было нельзя.
Пипа однозначно считала, что все до единого вечноизольники (в Желтом Доме таких на данный момент было тридцать два человека) сами придурки и сами виноваты. Не хотят подчиняться правилам – пусть сидят взаперти, че!
Фыц Фыц ей возражал и только двух или трех вечноизольников считал глупцами. А остальных – жертвами системы или даже революционерами, которые сидят в знак протеста.
Пипа знала, кто такие революционеры, поскольку Фыц как-то притащил ей фантастический роман, описывающий одну странную планету, на которой в замках жили не изобретатели, как на их родной планете, а какие-то страшные короли, против которых эти самые революционеры боролись. Роман был неинтересный и толстый, так что Пипа идеями Фыца не прониклась и фтопленников-вечноизольников по-прежнему считала идиотами.
Кроме вечноизольников, в Фтопке еще были те, кого за глаза называли застреваками. Те, кто застряли на каком-то задании и не могли продвинуться вперед ни на один день. Самым известным застревакой был Маргарин. Всем было известно, что он застрял на задачке с вазой, яблоками и апельсинами. Что касается остальных застревак, об их заданиях, разумеется, никто ничего не знал.
Впрочем, кое о ком догадаться было возможно, но только очень приблизительно. Одна девушка, например, целыми днями только и делала, что рисовала. Несколько раз в году она устраивала в фойе перед концертным залом очередную персональную выставку. Старательно развешивала картины по стенам. И каждый раз после выставки, рыдая, убегала к себе. Все остальные искренне хотели ей помочь и чего только не пробовали делать! То аплодировали ровно час. То насочиняли целый альбом восхищенных отзывов. То собрали на открытие абсолютно всех фтопленников (кроме тех, кто находился в изоле). Но даже коллективные усилия ни к чему не приводили. Новый день художнице не засчитывался.
Большинство фтопленников становились застреваками в пятнадцатилетием возрасте, как Фыц или эта художница.
