Александр тяжело вздохнул и снова повернулся к вору.
— Ну что ж, Острый… Узнать хочешь? Я слышал пробивать так не по понятиям… — он едко усмехнулся, глядя в глаза авторитету.
— Ты меня, сучонок, понятиям учить вздумал? — зло прошипел Острый, сильнее сжав руку. — Я тебе шнифты вырву без наркоза, гнида…
— Руку отпусти и давай поговорим…
Немного помедлив, упустив момент для того чтобы начать свару, авторитет отпустил все же руку и сел поудобнее, на всякий случай контролируя движение Харламова, исподлобья посматривая на своего сокамерника.
— Началось все в лихие девяностые, — начал Саша, присев на кровати, стараясь говорить как можно тише, чтобы не услышали другие соседи по камере, — сам знаешь как весело тогда жили. Стрельба, взрывы, дележ власти. Заводы были ничейные бери, не хочу. Я как раз университет железнодорожный закончил. В армию не пошел, получив своего законного лейтенанта, уволился в запас. Учился в Ростове — папе, там познакомился с вором по кличке Рома Ростовский. Знаешь такого? — Острый в ответ лишь кивнул, округлив от удивления глаза. про этого законника давно в воровском мире ходили легенды, тот когда-то был чемпионом по боям без правил, мастер спорта по боксу. Случайно в уличной драке убил какого-то алкоголика, напавшего на него среди ночи. И так и пошел по воровской, став в уголовной среде авторитетом. — Не знаю, что нас сблизило… Не скажу что были корешами по гроб жизни, но хорошими знакомыми это точно. Вот тогда-то Рома и решил перевести свой бизнес на законные рельсы. На мое имя мы оформили свою фирму, через азеров пробили их бакинскую нефть и закрутилось завертелось. Жизнь забила ключом. Стрелки, договора… В общем, все бы хорошо, только через года три примерно Рому Ростовского убили какие-то отморозки. Воры включили ответку, залили Ростов-на-Дону кровью. Хотели перевести все стрелки на меня и сделать козлом отпущения, но я вовремя успел обналичть активы нашей фирмы с Ромой и свалить в столицу нашей Родины, Москву. Там отсидеться проще всего. Да меня и не искали, вскоре узнав, что косяк не за мной, а за ребятами из речпорта. Вот тогда и родилось Открытое Акционерное Общество «Интеркрайт». Через связи, которые я приобрел, общаясь с Ромой, я сумел добраться до якутских алмазов, бакинской и кавказкой нефти, торговал лесом ну и так по мелочевке. Компания разрасталась, из гадкого утенка превращаясь постепенно в нефтяного монстра. Заводы, фабрики, нефтяные скважины, алмазные выработки, это все было наше, то есть «Интеркайт». Команда у меня была преотличная. Хитрый, как и положено финансовый директор, изворотливый гадюка, бывший одноклассник Михаил Гармаш, да весь совет директоров был составлен из моих одноклассников… Эх… — Харламов замолчал, что-то с грустью вспоминая. — Начальник охраны— Андрюха Горбенко, мой лучший друг, бывший офицер спецназа Альфа. По внешним связям Надя Аношкина и Аленка Севостьянова, первый помощник Андрюхи— Лёня Кравченко, начальник зондер-команды, занимались чисткой рядов, что-то типа контрразведки. Кто еще….На юге, в Крыму, Андрюха Карагодин — отставной полкан, занимался транспортировкой нелегалки с Кавказа. Бывало и оружием баловались, но редко и то, больше поначалу….Иринка Овчарова занималась бухгалтерией, девка с головой, чистила Мишины огрехи. Держала «черную» бухгалтерию. Роберт… Руководил нашей пресс-службой, новыми технологиями, ведь мы иногда работали на оборонку. Держали семь процентов поставок вооружения. В общем, люди отобранные, хорошие, проверенные… Пока не появились большие деньги, и «Интекрайт» стал лакомым кусочком на блюдечке российского бизнеса. Была жена и маленькая девочка Варечка, дочка… Ей уже сейчас десять лет… — снова тяжелый вздох, Саша с тоской посмотрел на старые обшарпанные стены камеры. — В общем, в один прекрасный день Марина-жена, кстати тоже бывшая одноклассница, спуталась с моим финансовым директором Мишей, они придумали хитроумную аферу, по которой меня должны грохнуть, а Марина получит все денежки, «Интеркрайт» и они все поделят между собой. Если бы не случай… Лежать бы мне уже на Волоколамском кладбище, кости сушить… — Александр невесело усмехнулся, видимо вспоминать это все ему было очень и очень нелегко. — мы с Горбенко ушли в нелегалку. Благо у меня была еще одна фирмочка ЧОП под Волгоградом, которую возглавляли мои друзья. Они то и занялись расследованием покушения на меня. Узнав, что за неразбериха в «Интеркайте» к дележке неожиданного наследства подключились федералы и Сам…
— Кто? — впервые задал вопрос, дотоле внимательно слушавший, Острый.
— Хозяин, который в Кремле сидит и из свысока все видит. Сейчас там правда мнется его марионетка, но он рядом и скоро вернется, дайте срок. Ну да ладно… Тогда как раз пошла история с Дорковским, олигархи были не в чести. В общем, Хозяин Кремля отдал приказ на разработку и приватизацию «Интеркрайта». Когда узнал кто в меня стрелял, точнее по чьему приказу. Решил открыться и отомстить. Убил Гармаша… Там уже столько этих трупов было намешано, что одним больше одним меньше… Маринку не смог… Отпустил. Было время когда я ее любил больше жизни. И вроде все наладилось и все хорошо, только звонят федералы и приглашают на долгую личную беседу на Лубянскую площадь. Мол, по душам поболтать… предложили мне сделку. Я сдаю компанию в руки государства. Они мне небольшой политический суд и амнистию через полгода. При этом все остаются на своих должностях, Варя в безопасности. В общем, обманули… Компанию я сдал, мне дали пятнашку за Мишу. а Варьку успел спрятать Андрюха… В общем, вся история если очень вкратце… Тебе решать, Острый, верит мне или нет…
Замолчали… Острый достал из кармана горсть табака. Оторвал листок старой газеты за девяносто девятый год
и скрутил самокрутку. Поделился с Харламовым. Тихо сидели пуская в камеру струйки теплого сизого терпкого дыма. Все уже давным давно спали. разговор затянулся и за маленьким зарешеченным окном камеры уже проглянулись первые звезды и бледно желтый, почти белый диск луны. На соседних нарах посапывал доктор наук Петрович, сидевший за то, что своей дочке на день рождение из магазина украл дорогую куклу. Мент-гаишник, отбывавший срок за взятку усиленно храпел, повернувшись к стене, надрывая луженую глотку. Двое шестерок Острого тихо сопели у себя на шконках. Странная компания, сброд больных и бедных…
— Слышь, Хоккеист, — наконец проговрил Острый, затушив о край железных нар окурок самокрутки, обсыпав пеплом край Сашиного матраса, — а ведь правду ты говоришь… — не зная, что на это ответить
