— Санёк, а что ты вообще делать собираешься?

— Незнаю, Вань… Мы нанесли ответный удар вчера ночью. Остается ждать пока подлый супостат себя проявит, ошибется в чем-то. Надо найти сначала кто нас так не боится до полного беспредела, а потом решать что-то … Либо в чан с кислотой, либо в лесок под мягкую травушку закопать…

— Сань, а если это воры?

— Вань, да кому наша лавочка нужна… Хотя это как вариант тоже вполне может сгодиться. Вот ты его и проработай. У меня старый знакомый в УГРО работает. У них при каждом воре в законе свой сексот имеется, и не из самых маленьких там. Так что, если это воры затеяли бузу, то он-то обязан об этом знать.

— А ему рассказывать, что ты жив? — Ванька выкинул пустую банку пива, которую допивал на ходу.

— Обязательно, иначе он ничего не расскажет… Мент он и в Африке мент. Подозрительный очень.

— А потом? — Иван внимательно посмотрел на друга, ожидая его ответа. Взгляд Саши вдруг стал бесстрастным и невыразительным.

— А потом, он никому о том, что я живой не должен рассказать. И лучше, если он поплавает в Москве-реке где-то до следующего половодья.

Захряпин сухо кивнул, принимая просьбу друга.

— Когда в следующий раз с тобой сможем увидеться? Ты будешь в Москве?

— Да, может на денек смотаюсь к Варю и все… Тут дел по горло. Ладно, давай брат. Вон мой автобус подходит.

Александр ловко вспрыгнул в уже отходящий автобус. Захряпин грустно усмехнулся. Кто бы мог подумать несколько дней назад, что два самых могущественных человека России станут встречаться тайком, скрываясь от всех на свете в какой-то уличной кафешке, а президент нефтяной компании «Интеркрайт» будет, ездит на скрипучем, разбитом автобусе. Сюрреализм, господа… чистой воды сюрреализм…

Хозяин тяжело прошелся от стола к окну, и устало окинул взглядом свои владения. Красная площадь, Собор Василия Блаженного, Спасская башня… Сколько времени утекло с того момента, как он сюда в первый раз пришёл. Год, два… Восемь долгих лет, пролетевшие как один день.

В последнее время мысли у Хозяина стали все более усталыми, нервными, старческими что ли? Да он постарел… Самый молодой генерал — лейтенант КГБ определенно сдал за восемь долгих лет. Вот, и морщины первые появились. Заметив это, Хозяин раздраженно задвинул шторы на окне, и наконец, соизволил повернуться к собеседнику.

— Зачем вы попросили о встрече? — обратился он к Михаилу, сидевшему на венском стуле, больше напоминающем мягкое кресло.

— В ваши… в мои планы вмешались некоторые непредвиденные обстоятельства, которые следует немедленно разрешить. А это по силам только Вам…

Хозяин на секунду задумался, будто на что-то решаясь. Потом решительно распахнул дверь из кабинета и предложил Гармашу, ничуть не изменившимся голосом.

— Не хотите ли, Михаил, прогуляться со мной в Зимнем Саду. В Кремле он замечателен, особенно в эту пору?

Гармаш кивнул и быстро поднялся со своего места, двинувшись вслед за Хозяином по анфиладе коридоров Кремля.

Когда они зашли в сад. Хозяин резко обернулся и неожиданно зло проговорил:

— Ты что совсем псих? Меня слушают везде, кроме этого места. Хорошо, что у тебя мозгов хватило не сболтнуть чего-нибудь лишнего при жучках … Говори, что случилось?

— Харламов жив…

— Твою мать! Где он? Что он хочет предпринять? Он знает про меня?

— Скорее всего, нет. Сашка скрывается от всех. Сегодня его официальные похороны.

— Ты его видел?

— Нет, даже с ним не разговаривал… — Миша уныло улыбнулся.

— Тогда, откуда знаешь, что похороны вовсе не Харламова? И в гробу не он? — Хозяин оживился, сработали наработанные годами рефлексы, оставшиеся со службы в КГБ.

— Мы с ним с первого класса вместе. Поверьте, за двадцать лет можно хорошо изучить привычки друга детства. Этот гаденыш засел где-то и выжидает… вчера специально для меня акцию устроил. Со стрельбой и спецэффектами. Пол-офиса разнес и дачу свою! Он нас с Маринкой подозревает, что это мы с ней все устроили.

— Неудивительно, — Хозяин устало потер виски и заговорил отрывисто и раздраженно, — На кой тебе вообще эта была нужна баба? Что их мало по Москве? А теперь он еще за нее начнет тебе мстить, что до предела может ограничить наш план…

Михаил улыбнулся, со свойственной ему ехидцей в голосе заметил:

— Она ему не нужна… Варьку он себе забрал, а Маринку мне оставил… Баба в принципе неплохая, к тому же векселя и закладные на недвижимость нам нашла. Почему бы не совместить приятное с полезным? — Гармаш снова позволил себе улыбнуться.

— Да… Только где Харламова искать. Мы не должны допустить, чтобы он сорвал наши планы своим неожиданным воскрешением. А то выскочит как черт из табакерки, а времени до новых выборов все меньше… убрать его не успеем. Что делать?

— Вы меня спрашиваете? — удивился Михаил. — Это не я двадцать пять лет в КГБ проработал. Откуда мне знать…

— Нам рычаг нужен… — вдруг промолвил Хозяин, разом просветлев лицом.

— В каком смысле?

— В прямом, идиот, — собеседник Михаила еле заметно, хищно улыбнулся уголками рта, — даже если Харламов решит воскреснуть, даже если он нам напакостить, мы всегда сможем заставить его отдать нам «Интеркрайт».

— Как? Нет, он упертый, без вариантов. Я Сашку хорошо знаю.

— А я знаю людей… — возразил хозяин. — Абсолютно на каждого можно найти рычажок, делающей его шелковым, послушным воли. Вот скажи, что больше всего на свете любит Харламов? Деньги, власть, женщин, семью…

Гармаш на секунду задумался.

— Власть любит, деньги, но не до такой степени, чтобы рисковать своей головой за них. Он пойдет на все только, пожалуй, ради Варьки…

— Кто это, его любовница?

— Да нет, дочка. Только она сейчас неизвестно где, её похитили вчера. Подозреваю, что это сделал Сашка.

— Харламов, Харламов… — Хозяин в задумчивости прошелся по коридору Зимнего Сада. — А где он может её прятать? Есть у вас какое-нибудь потайное место, про которое никто не знает, что оно ваше.

— Нет, только если Левадийскй дворец Романовых… Он нам не принадлежит напрямую. Там транспортный филиал «Интеркрайт» и живет в нем еще один наш одноклассник Андрюха Карагодин. Полкан в отставке.

— Это очень хорошо, — вдруг просветлел лицом Хозяин Кремля, — даже очень хорошо… И под ливнем и под градом, только быть с тобою рядом…

Психотерапия подействовала. Карагодин был доволен собой, как никогда. Приехавшая женщина-психолог смогла найти нужные слова для взбалмошной дочки Харламова, и та перестала бить посуду, проситься к папе с мамой, вышла пообедать. В общем, вела себя, так как обычно ведут себя девочки её возраста.

Странные существа эти женщины всё-таки… Даже такие маленькие, как Варвара Александровна. Никогда нам, мужчинам, не понять их логику, которая следует какими-то неисповедимыми путями, непонятными для простого мужского ума. Чего ей, Варьке, не жилось нормально до приезда Ходовой? Вроде все для нее делали, куклы, игрушки, яхта… Ан