Ивасюк скривился и произнес:

— Да на хрена она нужна, Стас? Кроме нас тут никого нет. Сядем в тенечке, поговорим. Потом, глядишь, и сирийцы подкатят. По прохладе уйдем к своим. Нет у меня никакой охоты торчать на солнцепеке.

— Все сказал? — осведомился командир.

— Так точно, товарищ капитан!

— Значит, первым и пойдешь на пост.

Механик-водитель рассмеялся.

Ивасюк посмотрел на него и сказал:

— Рот прикрой, сержант. А то, не дай-то бог, влетит комар-вампир, и кранты тебе!

— В смысле? — Буренко вновь купился на шутку лейтенанта.

— В самом прямом. Или не слышал о местных комарах? Они на кожу не садятся, стараются проникнуть внутрь организма, будь то человек или животное. Там эти твари присасываются к кровеносным сосудам. Я слышал, что один такой комар может убить человека за три часа.

Буренко с сомнением в голосе проговорил:

— Как это в него столько крови влезает? Комар-то махонький. Опять брешешь, лейтенант?

— Комар, Миша, высосет крови ровно столько, сколько ему надо, и выберется наружу. Но вот рану он сделает такую, что произойдет внутреннее кровоизлияние.

Иволгину надоело это слушать.

— Хорош трепаться! — заявил он. — Тебе, сержант, пора бы уже знать Ивасюка.

— Сбрехал, значит! Ну-ну, я еще на тебе, лейтенант, отыграюсь.

— Сколько угодно.

Наводчик с механиком остались у машины, командир поднялся из канавы, обошел ее по периметру, остановился напротив кормы танка.

— Ивасюк! — позвал он.

— Я!

— Ко мне!

— Есть!

Наводчик поднялся к командиру.

Тот указал на валун и песчаную площадку, свободную от мусора.

— Здесь будет пост наблюдения, — сказал капитан. — Сейчас у нас шесть двадцать. До девяти тридцати несешь службу. Задача — обнаружение посторонних и доклад мне. Далее действия по команде. Забери автомат, пару магазинов и занимай позицию. Вопросы есть?

— Да какие могут быть вопросы? И чего тут высматривать? Вокруг ни души.

— Сейчас нет, через минуту могут объявиться духи. Мы находимся на территории, подконтрольной им.

— Да, контроль здесь, конечно, тотальный. Почему нас ближе к реке не послали?

— Потому, что боевики наверняка убеждены в том, что нам удалось уйти из засады. Теперь они ищут нас. А где? Там, где мы можем переправиться на северный берег. Значит, у реки. Ты что, Дима, предпочитаешь, погреться на солнце или сгореть заживо в танке?

— Спросишь тоже! Пошел я.

— И давай без дураков. Все очень серьезно.

— Не беспокойся.

— Условный сигнал — камень в броню. Если заметишь что подозрительное, бросишь его. Я подойду, определимся. Это понял?

— Так точно, товарищ капитан!

— Неси службу.

— Не извольте беспокоиться. У меня незамеченной и мышь не проскочит.

— Давай!

Ивасюк остался на месте, Иволгин спустился к танку. Там он и механик присели на землю в тени, отбрасываемой машиной. Буренко тщательно осмотрелся, встал, сунулся в свой люк, достал оттуда какую-то веревку и положил ее вокруг того места, на котором они сидели.

— Ты чего это, Миша? — удивился Иволгин.

— Если о комарах-вампирах Дима брехал, то скорпионы здесь есть точно, — заявил механик-водитель. — А может, и еще какая гадость похуже. Надо осмотреть место, чтобы не вползали на него всякие твари, уложить кругом веревку из бараньей шерсти. Я ее взял с собой из России. Как чувствовал, что пригодится. Я у товарища в Туркмении был в отпуске. У него дед чабан, ездили к нему в пески. Там кошмы и такие вот веревки повсюду.

— Так они, может, для других целей?

— Не-е, друг говорил, что всякая ползучая гадость боится барана, потому как он жрет все, что попадается с травой, не разбирая, вместе со скорпионами и прочими фалангами. Бывает, и змею пополам перекусит.

— Почему ты такой наивный, Миша?

— С чего наивный-то, товарищ капитан? Что, друг тоже посмеялся надо мной?

— Скорее, ты просто не понял его объяснения. Но ладно, если веришь в эти штуки, то пусть лежит веревка. Она не мешает. Да, сигнал об опасности — камень в борт. Это на случай, если я закемарю. Понял?

— Понял. Один вопрос можно?

— Давай, — разрешил Иволгин, доставая пачку сигарет.

— Следующим на пост заступаю я?

— Ну не я же.

— Понятно. А как ночью вести наблюдение будем?

— Ночью слышно хорошо. Если и появятся какие-то посторонние личности, то они будут с фонарями или факелами.

— А если с приборами ночного видения?

— Заметим. Все, не болтай. Надоело уже всякий треп слушать.

Тут сигналом вызова сработала бортовая радиостанция. Через открытые люки это было хорошо слышно.

Иволгин чертыхнулся и заявил:

— И кому это приспичило? Твою мать, я же не доложил о выходе в заданный район! А все из-за вашей с Ивасюком болтовни. — Капитан запрыгнул в люк, на свое место, подключил шлемофон и сказал: — Волна слушает!

— Это Барс! У вас все в порядке?

— Да, вышли в заданный район, нашли место стоянки. Хотел связаться, вы опередили.

— Вы точно в заданном районе?

— Если ваша карта не врет, то да.

— План эвакуации остается прежним.

— Принял.

— Станция РЭБ вновь перехватила переговоры на плато. Будьте внимательней.

— Да, Барс.

— Прошу выходить на связь через каждые два часа.

— Это опрометчиво. Если у вас есть возможность перехватывать переговоры, то она может быть и у боевиков.

— Предлагаете связь по необходимости?

— Да.

— Хорошо.

— Как начет прикрытия с воздуха или, по крайней мере, облета района, в котором мы находимся?

— Ваша авиация занята. Я запросил нашу. Обещали помочь, но у нас, сами понимаете, возможности совсем не те, что на базе.

— Я все понял. Причин для беспокойства пока нет. Что у реки?

— Ничего. Как ни странно, наши наблюдатели не видят боевиков. Не замечают их и дополнительные подразделения прикрытия, высланные к месту переправы. Такое ощущение, что боевики ушли, но вот куда?