У него на глазах тонкий деревянный кончик расползся, превращаясь в широкую костную головку.

Вместо указки Мишкин держал в руках белую, отполированную многими руками, большую человеческую кость.

С глухим звуком кость выпала из его рук.

– Правильно, – кивнула Маргарита Ларионовна, перед Колькиными глазами мелькнули черные, как вороново крыло, затянутые в тяжелый пучок волосы. – Только зачем бросаться школьным инвентарем?

Она легко согнулась пополам, поднимая указку, снова ставшую деревянной.

– Держи крепче, – снова протянула она указку Мишкину. – Покажи теперь Черное море.

– Оно там, рядом, – пробормотал он, задом пятясь к своей парте.

Маргарита Ларионовна взглядом проследила за его отступлением, но ничего не сказала.

На своих тетрадках он снова увидел пластмассовый скелет. Опять погрозил кулаком Овчаренко и смахнул находку на пол.

На математике Кольку в третий раз вызвали к доске.

– Иди сюда, Мишкин, – поманила его к себе Муза Ивановна сухонькой белой ручкой. – Расскажи нам, чем арифметическая прогрессия отличается от геометрической. – Она удобней уселась, закуталась в пуховой платок и приготовилась слушать.

– Это нечестно, – буркнул Колька, медленно проходя вдоль парт. – Меня сегодня уже два раза спрашивали.

– И что поставили? – живо поинтересовалась математичка.

– Тройки, – вздохнул Коля.

– Вот и сейчас не подкачай, исправляй свою двойку, – улыбнулась щербатым ртом Муза Ивановна. – Давай скорее, а то пока ты дойдешь, я совсем замерзну.

– Арифметическая прогрессия от геометрической отличается… – Что говорить дальше, Колька не знал.

– Названием, – выкрикнул Димка Овчаренко.

– А помимо названия? – терпеливо подгоняла Мишкина математичка.

– Арифметическая прогрессия применяется в арифметике, – вздохнул Колька.

– А геометрическая в геометрии, – хохотнул Овчаренко.

Колька с тоской посмотрел на Вовку Кувинова, но тот лишь развел руками.

С очередной двойкой по математике Мишкин поплелся к своей парте.

На тетрадках снова лежал скелет.

Как только прозвенел звонок, Колька кинулся за Овчаренко.

– У тебя их коллекция, что ли?

– Какая коллекция? – отпихнулся от него Димка. – Глаза протри. Это не мое!

С этими словами он достал свой брелок из кармана и, помахивая им, побежал к лестнице.

Коля внимательней посмотрел на фигурку в руке. В ней что-то еле заметно изменилось. Ну да! Она была уже не пластмассовая. Маленькие детальки были сделаны из настоящих костей.

Как только Мишкин это рассмотрел, скелетик рассыпался, превратившись в пепел.

– Очень хорошо, – себе под нос пробормотал Коля и огляделся – не видел ли кто-нибудь этого. Но на него никто не обращал внимания.

Нет, обращал. На подоконнике сидела черная кошка, пушистый хвост медленно раскачивался маятником, пронзительные зеленые глаза внимательно следили за Мишкиным.

– М-да, – вздохнула кошка. – И такое бывает.

Коля сделал к ней несколько шагов, но пробегавшая мимо малышня из начальных классов толкнула его. Когда Мишкин вновь посмотрел на подоконник, там уже никого не было.

На физкультуре играли на улице в футбол. Вместо того чтобы бегать вместе со всеми за мячом и возбужденно орать, Коля стоял на линии полузащитника и в задумчивости разглядывал пятиэтажное здание школы. Давно его вид не вызывал в нем такой тоски. И главное, было непонятно – то ли все это ему мерещится, то ли происходит на самом деле. Хотя какое – на самом деле! Учителя-оборотни, говорящая кошка, указка-трансформер – всего этого быть не может!

– Мишкин, не спи! Пасуй! – рявкнул у него над ухом физкультурник.

Коля глянул под ноги, и волосы у него на голове встали дыбом. Около кроссовки лежала человеческая голова и внимательно смотрела на него. В глазах ее явно читался укор.

– Мама! – взревел Коля, отпрыгивая в сторону.

– При чем здесь мама? Бей скорее, – бубнил за его спиной физрук.

Мишкин даже оглядываться не стал. Вдруг вместо хорошо знакомого Викентия Елистратовича он увидит двухголовое чудище, которое убедительно ему докажет, что все ночные происшествия случились с ним на самом деле.

– Куда? – закричали ему вслед несколько голосов.

«Плевать на оценки, – думал Мишкин, спускаясь в раздевалку. – Хоть три двойки в четверти. Мне уже все равно!»

Но тут он вспомнил о своей ночной добыче. Только у 6 «А» журнал был обернут в оранжевую обложку. Неужели еще кому-то такую же дали?

Ему показалось, что в темной раздевалке что-то мелькнуло, раздался звук, как будто рукой провели по стене. Скрипнула дверь. Мишка прыгнул к выключателю. Низкий мрачный подвал осветился тускло-желтым светом. В ту же секунду в углу темнота как будто набухла и с легким хлопком взорвалась.

– Что тебе? – По ступенькам сверху спускался сторож, старый дед в вечной телогрейке и резиновых сапогах. – Почему не на уроке?

– Освободили меня, – буркнул Коля, проскальзывая в мужскую часть раздевалки.

– Урок скоро закончится, а его освободили, – продолжал ворчать сторож, по пятам следуя за Мишкиным. – Выметайся отсюдова живо, я все закрою.

Под бдительным взглядом сторожа Коля переобул кроссовки, схватил свою сумку и побежал к выходу. Дед загремел ключами.

– А вы не знаете, – спросил Мишкин, уже шагнув к лестнице, – кто может в этом подвале жить?

– Кому здесь жить-то? – равнодушно пыхтел сторож. – Крысы да тараканы.

– Не то. – Коля попытался вспомнить, как выглядела темнота. – Черное что-то. Исчезает при свете.

– А-а-а, – понимающе протянул дед. – Так это черный ученик.

– Какой ученик? – Мишкину показалось, что он ослышался.

– Черный, – спокойно подтвердил сторож, как будто говорил о чем-то обыденном. – Бродит по подвалам, ночью выбирается в коридоры, парты двигает в классах, подвывает. Иногда цепями звенит.

– Какими цепями? – За шесть лет учебы в школе никаких цепей Мишкин не видел.

– Своими, – улыбнулся редким щербатым ртом старик. – С собой он их носит. Вроде как в наказание. Но днем не появляется, нет. Он света боится. Как на свет попадет, так потом месяц с дырками ходит. Ночью его только и можно увидеть. Он много что про эту школу знает. Забавный такой.

Лампочка под потолком мигнула.

– Вы его видели? – осторожно спросил Коля, косясь на входную решетку – чтобы выбраться отсюда, нужно было еще преодолеть бесконечное количество ступенек.

– А мне зачем? – хмыкнул сторож, проходя мимо Мишкина. – Я тут ночью и не бываю. Все уйдут, я двери закрою и – спать. Я же человек, не привидение. – Дед переступил высокий порожек. – Выходишь, что ли? Или тебя здесь с черным учеником закрыть?

– Стойте! – Коля побежал по ступенькам.

– Свет выключи, – приказал дед.

Мишкин стукнул по выключателю и, чувствуя, как по спине его бегут предательские мурашки, помчался к выходу.

– Уу-у-у, – потянулась за ним темнота.

Но тут зазвенел звонок, и все подвывания перекрыли жизнерадостные ребячьи голоса.

Колька стоял на самом ходу и всем мешал. Об него спотыкались старшеклассники, в него врезались малыши. Но он не сходил с места – только в толпе он чувствовал себя хорошо.

Длилось это недолго, потому что на подоконнике снова появился силуэт черной кошки. Она лежала,