Вроде это происходило только что? Или я что-то путаю?

Нет, не путаю, но что-то поменялось и в той фразе, что я слышал. Не могу понять что, но ощущение такое, что она несколько иная.

– Ну что, и дальше будешь валяться? А то я пойду, приду за тобой завтра, ну или через неделю, когда тебе надоест, – слышу я все тот же голос. И поднимаю глаза.

Надо мной все та же ухмыляющаяся морда. Этот оскал, судя по всему, у чудовища считается насмешливой улыбкой. Только вот меня от нее бросает в дрожь.

Слегка приподнимаюсь на руках и, осмотревшись, вижу лежащие вокруг разрубленные на части или проткнутые тела тех тварей, что я имел счастье наблюдать совсем недавно.

– Ну как, идем, или ты еще тут побудешь? – и динозавр окровавленным мечом показывает на круг. – А то я пошёл. Обедать уже пора.

И он, развернувшись, побрел все в том же направлении.

Решив, что пока больше не хочу испытывать судьбу, тем более я до сих пор ощущал хруст перекушенных позвонков на своей шее и видел мелькнувшую сталь клинка, я вновь поднялся на ноги.

– Поторопись, – слышу я голос динозавра, уже отдалившегося от меня на несколько шагов.

Я оглядываюсь назад, туда, откуда на меня в прошлый раз напало несколько тварей. Но там никого не было.

– Ну что за идиот на мою голову, откуда ты тут вообще взялся-то? – будто спрашивая у кого-то более сведущего, раздается не слишком громкий вопрос, и потом, уже обращаясь ко мне: – Болван, не вертись, а чувствуй. Иначе даже не сможешь покинуть круга возрождения.

И я даже не успеваю развернуться, как знакомое ощущение боли в районе шеи, знакомый хруст – и моя уже практически мертвая тушка падает наземь.

И вновь знакомый отсвет стали и жуткая боль в шее.

– Ты мне уже надоел, – новый пинок в бок, – давай вставай и потопали, а то и правда, приду за тобой завтра или через неделю.

Я уже совершенно ничего не понимаю.

Но подчиняясь какому-то непонятному чувству самосохранения, собираюсь с силами и медленно встаю.

– Уже лучше, пошли, – говорит динозавр и, разворачиваясь, уходит прочь.

Я, даже не оглядываясь, следую за ним.

Непонятная маленькая тропинка, пролегающая в чаще леса. Широкая, мерно покачивающаяся спина передо мной.

Не знаю что, но какой-то звериный страх заставляет меня на самой кромке леса обернуться и посмотреть назад.

Оскаленные морды этих крыс-переростков наблюдают за нами от границы круга, который мы покинули несколько секунд назад, но не идут дальше.

И у меня такое впечатление, что разума в их взглядах гораздо больше, чем во многих, встреченных мною до этого момента разумных.

«Нужно разобраться, во что я вляпался», – решение вполне обоснованное, своевременное и вполне закономерное.

И тот, кто мне может ответить хоть на какие-то вопросы, сейчас идет на несколько шагов впереди меня.

А поэтому все так же медленно и осторожно я иду вслед за этим непонятным и отнюдь не миниатюрным динозавром-броненосцем.

Продвигаемся в тишине и молчании уже достаточно долго.

По моим прикидкам, не меньше полутора часов.

Этого времени хватило, чтобы я разбил ноги о какие-то камни, один раз упал и очень больно приложился рукой о ствол какого-то толстенного дерева. Но динозавра, казалось, это совершенно не волнует. Он как шел, так и шел, даже не снижая скорости. Абсолютно не обращая внимания на мое состояние и внешний вид.

– Всё, мы практически пришли, – наконец произносит он и указывает на небольшой островок посреди достаточно большого озера, – нам туда.

И будто так и должно быть, входит в воду.

– Не отставай.

Решив, что просто так этот непонятный монстр бросаться словами не будет, я, не обращая внимания на боль в разбитых ногах и ушибленной руке, стараюсь не отстать от него в ледяной воде озера.

«Черт», – резко начинаю барахтаться я, ноги свело судорогой. Вода была все-таки очень холодной, даже ледяной. Но я уже практически доплыл, вернее добарахтался до берега. Уже обрадовавшись, я, руками цепляясь за песок и камни, стал выползать на сушу, как в мою ногу кто-то вцепился. Боли не было. Но меня явно тянули назад.

Оборачиваюсь.

«Мама родная», – пронеслась мысль в моей голове.

Какая-то непонятная огромная пиявка уже практически втянула в себя всю мою левую ногу.

Правую я не видел. Но, похоже, ее и не было.

И только сейчас я почувствовал боль. Когда выбрался из воды, ноги не онемели. К ним присосались какие-то огромные пиявки и просто откусили каждую из них. Одну сейчас, а вторую несколько раньше. Хотя откуда у пиявок зубы.

Мозги не соображают. Тело трясет от боли. Я ору и пытаюсь отползти от этих подводных слизней. Появилось и еще несколько. Но из воды они не выползают, я это вижу сквозь затуманенный взгляд.

– Помогите, – истошно, что есть сил, воплю я.

Слышу шаги со стороны берега.

– Я же говорил, не отставай, – спокойно и размеренно произносит динозавр, глядя мне прямо в глаза, – не знаю, кто ты и как сюда попал, но пока ты не ступишь на остров собственными ногами, ничего не будет.

И он указал мечом на небольшой бревенчатый домик посреди маленькой рощи.

– Хотя безопасно на самом деле только там, и ты должен прийти именно туда. Буду ждать. Дорогу ты уже знаешь. А теперь начни путь сначала. И помни, что я сказал. Чувствуй, это пока все, что у тебя есть.

А потом я увидел, как он поднимает свой меч.

Взмах.

Ужасная боль в районе шеи.

И я опять оказываюсь в центре каменного круга.

Не знаю, какой сейчас был день, год или столетие, но я умирал и возрождался. Непрекращающийся марафон смертей и возрождений.

И никаких перерывов. Умер. Воскрес. И снова умер.

Если до этого я не успею что-то сделать.

И я пытался успеть. Но сначала у меня, конечно, ничего не получалось.

Первое время я старался считать. Но когда счет перевалил за сто тысяч, я сбился и бросил это дело.

Только после сотой или двухсотой смерти, сейчас я этого уже точно не помню, я понял, о чем говорил мне динозавр, которого я встретил в первый день.

Страх, волны страха начинали накатываться на меня с той стороны, откуда должна была появиться опасность.

Не угроза или враждебность. А животный страх.

Крысоподобные твари-переростки у круга. От них я научился уходить примерно через триста смертей.

Я боялся. Ощутить их зубы, впивающиеся в мое тело. Боялся тех моментов, когда они своей стаей начнут разрывать мою плоть на части.

И наконец-то я это сделал.

Я почувствовал страх и понял, куда мне нужно уйти, чтобы он ослаб. Но страх парализовал меня. Он превращал меня в безвольную куклу. Я стал бояться того, что за ним последует.

Он заставлял замирать, когда нужно было идти. Заставлял отшатываться, когда нужно было остановиться.

И