За этими занимательными мыслями она не заметила, как ловко вынырнув из пробки, как умеет делать только водитель такси, шофер уже подвозил ее к дому. Кто-то сломал доводчик у двери, и теперь голодное темное чрево подъезда нетерпеливо поджидало свою новую жертву.

Дождавшись лифта и уже почти занеся нежно-пурпурный багаж над кабиной, она, увидев, что кого-то стошнило колбасой прямо на свежепорванный линолеум, на секунду подвисла, после чего брезгливо отдернула ногу.

По счастью, в доме был еще один лифт, и он оказался почти девственно чистым. Вот только влезть в него с чемоданом оказалось делом весьма неблагодарным. Не дождавшись, пока она с комфортом устроится, лифт злобно закрыл пасть, зажав в ней ее пальто.

Наконец она зашла в квартиру. Вымыв руки с дороги и приставив чемодан к стенке, она поняла, что проголодалась и подошла к холодильнику. Так и есть, пуст! Да еще и отключен. Нужно заказать пиццу с доставкой, благо недавно ей положили в почтовый ящик рекламу. Она зашла в комнату, включила компьютер, вонзив пароль в распростертое окно.

Она не могла понять, почему чувствует себя так неуютно в собственной квартире. Неужели ее нервы настолько расшатаны? День был пасмурный, но свет ее почти слепил. Что за черт? Она резко дернулась, встала и подошла к окну. И вдруг непроизвольно отшатнувшись, села на стул снова. Потом вышла из комнаты, зашла в ванную и умыла лицо холодной водой. Вернулась опять и посмотрела в окно, не веря собственным глазам.

Многоуровневый торговый центр «Пудель» с супермаркетом, зоопарком, киноплексом и огромной парковкой, отгроханный прямо под ее окнами, таинственным образом испарился! Исчезли и свежеотстроенные небоскребы на горизонте.

Перед ней, как и много лет назад, вновь простирался заброшенный пустырь, заросший травой и огороженный покосившимся железным забором, дребезжащим на ветру. Что за черт?! Она снова протерла глаза, пытаясь понять, что произошло с миром.

В это же самое время таинственный пассажир в милицейской форме устаревшего образца покинул здание аэропорта. Предшествующие несколько часов дались ему нелегко. Заблудившись в зоне прилета, он, после наматывания километров по коридору, наконец-то попал к кабинке паспортного контроля. Офицер, посмотрев на его паспорт, потом на него, потом снова на паспорт, пригласил его проследовать в особую комнату.

В этой самой комнате ему до скрежета в зубах надоели расспросами, почему он пытался пересечь государственную границу с просроченным загранпаспортом, да еще и советского образца. Если бы он мог это знать. Он вообще не понимал, что происходит, будто бы весь вчерашний вечер крепко пил. Аэропорт очень сильно изменился с тех пор, как он видел его в последний раз. Люди выглядели противоестественно, вместо нормальных чемоданов у всех почему-то были жутких размеров тележки на колесиках, вроде тех, что раньше возили с собой старушки в автобусах.

Многие шли по аэропорту словно зомбированные, держа какие-то светящиеся коробки в руках. А то, как люди были одеты, вообще не укладывалось в его голове. Мимо только что прошел молодой парень в очень странных брюках, в которых шаговый шов располагался не там, где ему было положено, а где-то возле коленей, как будто дизайнер встроил в эти брюки устройство для возможности справить большую нужду, прямо не снимая брюк.

Еще одна парочка шла в джинсах, разорванных во всех местах, у кого-то брюки не дотягивали даже до талии, будто денег на нормальную одежду не хватило, и они купили ее на два размера меньше. Куртки и пальто на первый взгляд выглядели прилично, но немного странновато.

Сама комната ему тоже не внушала никакого доверия. Мебель в ней была симпатичной, ему нравился этот стиль. Но вот компьютер на столе выглядел очень подозрительно. Его монитор был плоским, не шире двух сантиметров, и непонятно, как он вообще мог работать. А на столе пограничника лежала такая же светящаяся штука, которую он уже видел в руках зомбированных людей из аэропорта.

На все вопросы он не мог дать ни одного вразумительного ответа.

Почему у него в руках погашенный посадочный талон на разбившийся рейс? Кто же мог знать. Почему у него в руках загранпаспорт с советским гербом на обложке, а срок его действия истек в девяносто восьмом? Спросите чего полегче.

Он вообще казался себе инородным телом, выплюнутым из другого измерения, и чувствовал себя очень некомфортно. Однако после того, как пограничник куда-то вышел, попросив подождать еще несколько минут, его старый милицейский нюх проснулся и начал тревожно зудеть о том, что офицер сейчас приведет подмогу, ему зададут еще несколько не менее странных вопросов, не имеющих ответа, после чего усадят в каталажку до выяснения личности, которое, судя по его документам, затянется очень надолго.

Поняв это, он, пользуясь отсутствием пограничника, тихо вышел из таинственной комнаты. Не помня даже как, возможно, так же, как и попал в этот аэропорт, он умудрился пробраться к выходу, и поспешил ретироваться, пока его не схватили.

Автобус ждать было опасно, поэтому он пошел в сторону желтого такси. Было удивительно видеть столько такси перед зданием, ведь он помнил раньше, что такси было удовольствием из разряда почти что роскоши и уж точно не по карману обыкновенному сотруднику государственных структур, которым он, судя по форме, являлся.

Понимая, что денег на такси у него, скорее всего, нет, он, все же, сел в машину, пытаясь выбрать из двух зол меньшее. Едва выехав за пределы аэропорта, он, попросив водителя остановиться, порылся в карманах. Нащупав кошелек, достал оттуда несколько голубых купюр достоинством в сто рублей и протянул водителю.

– Ты что, с ума сошел? – водитель был раздражен, – что ты мне даешь? Откуда у тебя эти деньги вообще? Они уже давно не в ходу! Хотя, ладно, давай свои фантики сюда и выметайся из машины. Хоть коллекционерам продам их, так и знал, что не нужно сажать тебя в машину, один твой вид стоит тысячи заезжих балаганов.

Незадачливый пассажир вышел и, вновь раскрыв кошелек, достал из него еще одну голубую купюру, которая бесстыдно сообщала, что родилась в тысяча девятьсот девяносто третьем году.

Исчезновение торгового центра совсем выбило ее из колеи. Что же