Она категорически отказывалась верить во всю эту постперестроечную чушь, когда люди посвященные говорили, что у каждого человека есть двойник, одиноко скитающийся где-то по миру. Но сейчас, глядя на этого мужчину, она словно бы вновь встретилась в ним…с Генкой Сафоновым, ее женихом, погибшим при весьма странных обстоятельствах двадцать лет назад.

Наверное, этот неуместный гость столицы прилетел откуда-то из южных широт, раз забыл пальто. Судя по форме, он был беден, как церковно-приходская мышь, видимо, в органах уже давно не работал и донашивал остатки роскоши, благо хоть дыр на форме не было. А раз заблудился в коридоре зоны прилета, то можно было поспорить, что и летал он в последний раз тогда, когда получил в дар от государства этот музейный экспонат. Сейчас выйдет вновь к самолетам, поймет, что ошибся, и побредет обратно.

Они спустились вниз, где ей вновь пришлось пройти паспортный контроль. Сотрудница авиакомпании что-то быстро объяснила девушке в форме, после чего попрощалась и спешно ушла.

– Воронова Ольга Александровна?

Она молча кивнула.

– Добро пожаловать домой, – поприветствовала ее девушка за стеклом, шлепнув в паспорт штамп.

Такому юмору можно было лишь позавидовать. Пройдя далее в зону выдачи багажа, она увидела огромную очередь у ленты транспортера. Дождавшись, пока толпа расхватает свои чемоданы и разойдется, она взяла с ленты свой одиноко круживший лиловый багаж и направилась к выходу.

Глава 2.

Устало плюхнувшись на сиденье такси, она оказалась с головой накрыта новой лавиной мыслей, постепенно вытеснившей воспоминания о столь же мимолетной, сколь не менее странной встрече. Что ей теперь со всем этим делать?

Допустим, деньги за авиабилет ей еще вернут, вопрос лишь, когда. Но двухмесячный аванс за квартиру в Египте она уже внесла, и удастся ли ей хоть что-то забрать назад в текущих обстоятельствах, неизвестно. И потом, ее собственная квартира…арендаторы въезжают завтра, а значит, остановить их время еще есть. Но вот деньги…все опять упирается в них. Полученный аванс придется вернуть, да еще и со штрафом за расторжение договора, и комиссионные, осевшие на счетах агентства, ей уже никак не забрать.

И машина… ее последняя надежда. Деньги, вырученные от продажи, она отложила на черный день. И судя по вырученной сумме, он настанет очень скоро. Как уберечь себя от того, чтобы не наброситься с голодухи на собственный капитал и не выпотрошить его дотла? Так, ладно. Нужно подумать, что со всем этим делать. Раз все пошло настолько криво, времени на залипание мыслей нет.

Сегодня же разошлет резюме на все вакансии снова. А вечером пойдет ловить заказы на биржу фрилансеров. Продать бы золотые украшения, да ничего уж не осталось. Все подарки от друзей, бывшего мужа и родни она уже давным-давно спустила в ломбард по цене позапрошлогоднего лома. Ну да ладно, с протянутой рукой не ходила, а значит, сожалеть не о чем.

Такси растворилось в километровой пробке. Казалось, конца и края этому не будет. Безденежье, пробки, грязь и вечная зима, летящая из-под колес грузовиков прямо на лобовое стекло. Нескончаем круговорот сансары, в который она попала.

После решения уехать она вконец разругалась с семьей, патриархальный уклад которой схватил ее фантазию прямо за нежные крылья и стряхнул с них всю пыльцу, не оставив пространства для полета.

Близкие вроде бы люди оказались последними, кто пожелал понимать, что можно просто взять и поехать туда, где ты еще в состоянии прожить на то, что способна заработать. Нет, ну как же так? Где твоя верность брачным устоям?

Как донести до этого уклада, что она в разводе, а значит, утлое суденышко, перевозившее их с мужем брачные устои, не устояло перед шквалистым ветром, сдувшим их иллюзорное счастье прямо в ловкие руки молоденькой кокотки.

Почему бы им не принять тот факт, что всего клея мира не хватит, чтобы воскресить из щепок эту посудину, а значит, их брачный манускрипт прочитан и навеки опечатан.

Все ее прошлое кричало о том, что сломанные союзы подлежат лишь обмену и возврату, но никак не ремонту. Отчего же никто не верит ей?

Почему вместо того, чтобы начать новую жизнь, она должна спасать старую? А главное, зачем?

В ухе писклявым комаром задребезжал зудящий денежный вопрос. Эта лодка ее жизни оказалась еще более хлипкой, чем семейная. Суровым ветрам даже сильно трудиться не потребовалось, чтобы управляемая неудачницей посудина перевернулась, едва только выйдя в открытое море.

Что при таком раскладе давали ей брачные устои? Нужно бы спросить озлобленную на весь мир продавщицу из продуктового магазина в доме неподалеку, почему это она не желает продать чиабату с оливками за брачные устои, а с такой дикой самоуверенностью требует за нее целых сто рублей.

Выходит, что когда дело касалось ее жизни, эти устои ценились, как екатерининский целковый: ценность его высока, но с ним ее даже в автобус не пустят.

И потом, с каких это пор переезд в другой город стал считаться нецензурным? Она ведь по-прежнему будет платить налоги, где бы ни находилась. Вот, недавно она заплатила налог на автомобиль, хотя по большей части он простоял на парковке, за которую, кстати, тоже пришлось заплатить. И все потому, что денег на бензин не было, да и на ремонт тоже.

Но ее староверческая семья не только хотела навеки повязать ее трухлявыми кандалами прошлого, но и почему-то уверовала, что лучше довольствоваться нищим заработком, чем достойно питаться свежими фруктами.

Конечно, можно питаться свежими фруктами уже здесь и сейчас, только вот у нее уже все носки на ногах сгорели от обивания порогов жадных работодателей, которые тоже любят есть свежие фрукты, а потому платить за переводы и тексты хотят по три копейки.

Вчера курьер привез заказанный на распродаже купальник. Расщедрившись перед поездкой, она отвалила ему целых пятьдесят рублей чаевых, которые он взял, не снимая каменной маски с лица. Подумать только, даже не обрадовался! За эти пятьдесят рублей ей пришлось потратить целый час, переводя бестолковые посты про котиков в социальных сетях, не говоря уже о времени, потраченном на поиск заказчика, а он еще и нос воротит!

Она тихо вздохнула. Нужно подумать о