Этот бай — один из крупных наркоторговцев страны. Свое грязное дело он делает никого не боясь, покупая чиновников от власти любой масти, любого уровня. Ресурсов у этого мерзавца хватает. Но, получив уже несколько раз по рукам, он понял — люди перестали бояться его погромщиков, а те, в силу своего непрофессионализма, сделать, организовать что-либо серьезное не умеют. Вот он и переключился сейчас на тех, кто умеет воевать, у кого есть боевой опыт. У него уже сейчас набрана целая группа, денег у него тоже пока полно, накупить этих профи, коих сейчас в мире хватает с избытком — вопрос только времени.
У главного помощника Карима, занимающегося безопасностью комбината, есть несколько «своих» людей в стае этого бая. От них поступила такая информация, что скоро начнется вооруженный захват комбината и уничтожение всего его руководства. По их данным, решение этого вопроса, принятого баем, дело нескольких дней, ну может быть неделя. Вскоре в город должна прибыть еще группа из двадцати-тридцати боевиков. Вот как она прибудет, так и начнется. Ему, как хозяину комбината, прокурором подготовлена статья, его должны публично осудить и посадить в тюрьму, где его и прикончат «подельники бая». Взвесив все, он и решил начать атаку первым, не ждать прибытия боевиков. Главная задача — вытащить бая из его логова и притащить на суд народа. Уж очень эта сволочь всем навредила, всех озлобила. Судить его будут по «шариатским законам», которые он сам публично насаждает, за которые так ратует. Население хочет судить и «подельников» этого бая. Их тоже надо захватить, но это дело будет решаться исключительно местными силами. Такая операция уже разработана и не должна она быть трудной, ведь эти мерзавцы настолько обнаглели от безнаказанности, что никого не боятся, ничего не опасаются, уверены в своей безопасности под «крышей» бая. А зря они так считают! Очень зря! И простым милиционерам, и большинству их командиров, не допущенных к кормушке, которые тоже нищенствуют и им, по большому счету, совсем наплевать на этих властителей, никто из них и пальцем не шевельнет ради их защиты. Это абсолютно ясно — только сборище бая и может их как-то защитить. Ну, а если оно разбежится после захвата бая, то кто за них вступится? А грехов у этой челяди полно, напакостили они народу вместе со своим главарем предостаточно. Народу есть что им предъявить. «Шариатские законы», вы наверняка слышали, весьма строги. Если обвинение будет обоснованным, то получат мерзавцы по полной программе.
Опанас, откровенно говоря, удивился:
— Так это же, братишка, революция! Ты думаешь, власти это так оставят? Спустят? Они же, черт бы их побрал, едины!
— Знаешь, Опанас, народ доведен до такой степени, что ему остается либо убрать этих живодеров, либо погибнуть вместе со стариками и детьми. Мы же их будет судить народным судом, по нашим древним законам, тем более что эти негодяи вовсю кричат об их главенстве по сравнению со светскими законами. Опанас, пойми, народ более не хочет терпеть! Кончилось его терпение! Да и муллы вовсю поддерживают такой суд. Проблема только одна, ради ее решения я и обратился к вам — надо справиться с бандой и охраной бая. Говорю вам точно, как только притащат на суд «обгаженного хозяина», как только народ увидит, что он на самом деле стоит, как только остальных «за жабры притащат», то никто и колебаться не будет. Главное, повторяю — это вытащить бая из его логова!
— М-да, Карим, затеваешь ты большое дело — революцию в отдельно взятом городе. Так не бывает!
— Почему? Осудим эту банду по «шариатским законам», выберем новых управителей, восстановим прежнее производство, тут власть и почешет свою голову. Им что? Всех надо уничтожить? Не станет она этого делать. Не решится, тем более будет столько доказательств совершенных преступлений.
— Идеалист ты, Карим. Неужели не понимаешь? Ей такие результаты «хуже ножа острого», ведь так захотят и другие поступить, такое же положение сейчас во всем твоем крае, а не только в твоем городе.
— Все так, как ты говоришь, Опанас. Но пойми, больше народ, по крайней мере, этого города, не хочет терпеть такого «беспредела», довели его, что называется, «до ручки».
— Послушай, братишка, а воинская часть, расположенная возле вашего города? Она что? «Будет смотреть сквозь пальцы», как их командиров будут «к ногтю гнуть»?
— Да, будет! Она, т. е. ее рядовые и младшие, да и многие старшие офицеры доведены до крайности «беспределом» со стороны командования. Зарплату не платят, обмундирование, считай, за свой счет приобретают, на начальственных стройках и хозяйствах трудятся бесплатно! Им же нисколько не лучше, а может быть и еще хуже. Ведь они обязаны подчиняться!
— Ну, смотри, Карим. Мы, конечно, твоего бая вытащим из его норы, тут не может быть и тени сомнения, все его обкуренное и «обдолбанное» воинство вместе с его боевиками не поможет. Для этого, по моему разумению, нас троих — тебя, меня и Войцеха — хватит, но вот остальное — созвать народ, уважаемых аксакалов, кои должны судить ворюг и бандитов, тут-то как быть?
— Опанас, я же сказал — это моя забота. Поверь, как только притащат на площадь эту «обгаженную мразь», все кричащие: «Он, бай! Он имеет право так себя вести» — сразу же заткнутся! И после этого придут все! Все захотят плюнуть ему в его мерзкие, заполненные страхом глаза. Они же понимают
