— Понял, босс, — произнес Каюм и немедленно скрылся в багажном отсеке.

В салоне остался только Вако, несущий вахту возле двери.

Омар Хариф вернулся в спальную зону, лег на кушетку и закрыл глаза. В течение следующего часа его никто не посмел беспокоить.

Винс и Феликс готовили площадку для посадки вертолета. По четырем ее углам они расставили факел-свечи, используемые отрядами специального назначения для подачи сигнала в ночное время. Но зажигать их Винс не спешил. Максимальное время горения свечей равнялось десяти минутам. По последним данным, полученным от Стримма, лететь Кертису предстояло еще примерно полчаса.

Феликс, чудом избежавший общения с Каюмом, старался изо всех сил. Мякинен сиротливо стоял в стороне, опирался на носилки и безучастно следил за работой Винса.

Наконец-то вдалеке послышался шум винтов. В то же время от амфибии прибежал Стримм. Он сказал, что Кертис вышел на связь и потребовал осветить посадочную площадку. Винс подал знак Феликсу. Сигнальные свечи тут же загорелись. Они давали ровный синеватый свет.

Как только вертолет коснулся земли, дверь пассажирской кабины распахнулась и оттуда высунулся Голик. Он спрыгнул на землю и тут же махнул рукой, подзывая подмогу.

— Где Мякинен? Срочно сюда! Тед истекает кровью! — выкрикнул Голик, стараясь перекрыть гул винтов.

Мякинен взвалил носилки на спину и побежал к вертолету.

Он заглянул внутрь, озабоченно покачал головой, разложил носилки и спросил:

— Что случилось?

— У него рваная рана на бедре. Он потерял много крови, — ответил Голик.

— Сам вижу, — произнес Мякинен. — Я спрашивал не об этом. Откуда взялась эта рана?

— Долго рассказывать, — заявил Голик. — Давай сперва поможем парню, а поговорить успеем потом.

— Как Давид? — задал новый вопрос Мякинен.

— Вон он, в углу сидит. Что с ним сделается? — сердито проворчал Голик и обратился уже к Давиду: — Эй, ты, кретин, помогать нам собираешься или так и будешь по углам жаться? Поднимай Теда и клади на носилки.

Давид, немолодой кряжистый мужик, оторвался от обшивки кабины, помог уложить раненого на носилки. При этом он молчал.

Особого желания разговаривать с ним ни у кого из присутствующих не было. В команде этот тип был чужаком и держался обособленно. К тому же ходили слухи, будто он приходится дальним родственником Омару Харифу. Симпатии это ему не прибавляло.

А вот Тед нравился всем. Этот остряк имел в запасе сотни смешных историй, которыми щедро делился с неразговорчивыми наемниками Омара Харифа. Пожалуй, он один не лишался дара речи в присутствии непредсказуемого босса. За это его уважали. Сейчас Тед находился без сознания.

Мякинен осмотрел его рану и велел перенести страдальца в амфибию. В багажном отсеке стояла кушетка. Там было тепло и светло, под рукой было все, что нужно для оказания медицинской помощи.

Голик и Давид подхватили носилки, собираясь нести раненого в вездеход. Не успели они сделать и пары шагов, как перед ними словно из-под земли вырос Каюм.

— Останьтесь!.. — в упор глядя на Голика и Давида, негромко произнес он.

Винс все понял. Он подтолкнул Феликса к Давиду, сам перехватил ручки носилок у Голика и быстро зашагал вперед. Мякинен засеменил за ним.

Из кабины выпрыгнул Кертис. За ним появился Леон, второй пилот.

Увидев их, Каюм качнул головой в сторону пассажирского салона вертолета.

— Вы тоже останьтесь, — велел он.

Голик, Давид, Леон и Кертис полезли обратно в вертолет. Каюм забрался туда последним.

— Слушаю, — коротко произнес он, глядя при этом на Голика.

— С подробностями или по факту? — уточнил тот.

— По факту, — ответил Каюм.

— На территорию завода мы прошли без осложнений. Работу выполнили. Шесть муляжей установили, на глаза охране показались, — проговорил Голик. — Нам оставалось произвести два взрыва у жилого комплекса, когда все пошло не так.

— Поясни! — приказал Каюм.

— Заводские охранники отреагировали на наше появление не так, как мы рассчитывали, — объяснил Голик. — Они вышли на территорию с твердым намерением поймать нас. Нам едва удалось уйти. Тед оставался там последним. Пока был в сознании, он кое-что успел рассказать.

— Говори! — поторопил его Каюм.

— Он сказал, что это были не просто охранники с завода. Тед слышал, как один из них отдавал приказы. Он понял, что для него это привычное дело, — заявил Голик.

— Военные?..

— Наверняка, — подтвердил Голик. — То, как упорно они нас преследовали, только подтверждает предположение Теда. Нам пришлось взорвать вездеход.

— Взорвать вездеход? — Каюм нахмурился.

— Да, иначе мы бы от них не ушли. Это дало нам время добраться до вертолета. Они стреляли в нас, когда он взлетал.

— А ты что скажешь? — Каюм перевел взгляд с Голика на Давида.

— Мне об этом неизвестно, — спокойно, как-то безразлично ответил тот.

— Сейчас каждый из вас будет говорить, — после непродолжительной паузы объявил Каюм. — Кто что делал, видел и слышал, каковы ваши предположения и выводы. Приукрашивать не советую. Говорить станете по очереди. Голик, начинай.

Допрос длился не так уж и долго, минут тридцать, но наемникам это время показалось вечностью. Нет, не потому, что при отключенном двигателе пассажирский салон не обогревался и совсем скоро в нем стало так же холодно, как и снаружи. Не потому, что все они сильно устали или были разочарованы неудачей. В напряжении их держал жесткий взгляд Каюма.

За последние несколько недель они уяснили, что для правой руки Омара Харифа не существует границ дозволенного. В любой момент он мог сорваться. Тогда для того несчастного человека, который осмелился вызвать его гнев, все могло закончиться весьма плачевно.

Как в случае с Аббасом, наемником-арабом, пробывшим в группе Омара Харифа всего неделю. Провинность Аббаса никто из банды не счел бы серьезной, если бы не последствия, о которых члены группы предпочитали не вспоминать. Но и забыть не могли, как ни старались.

Когда каждый изложил свою версию случившегося, Каюм коротко кивнул, давая понять, что допрос окончен. При этом он не выглядел ни рассерженным, ни разочарованным. Наемники решили, что на этот раз гроза прошла мимо, и не ошиблись.

— Приберите тут все и идите