Он сделал шаг с лестницы на асфальт площадки, полы костюма распахнулись, обнажая чёрную шёлковую рубашку, и стала видна наплечная кобура под левой рукой.
– Выходите, – сказал он с отчётливым восточноазиатским акцентом.
– Приготовились! – сказал Барсов, вылезая первым. Обошёл машину, открыл дверцу переднего сиденья, выпуская Гаранина. – Включаю «шпиона»! Запускайте программу опознавания.
– Есть сигнал.
Речь шла о телекамере, вшитой в костюм майора, передачу которой ловила аппаратура машины техподдержки.
Полковник вышел.
Щёлкнули замки задних дверец, вылез Яшутин, помог выбраться Подвальному, цепко держа его за локоть. За ним вылез Калёнов, взял пленника под руку с другой стороны.
Дюжие парни в камуфляже отступили в стороны.
– Прошу сдать оружие, – сказал мужчина с головой дикобраза.
Яшутин молча вынул из наплечной кобуры пистолет, подал «дикобразу».
– Мы не вооружены, – сказал Гаранин.
– Идёмте за мной.
Поднялись к двери, охранник распахнул створку, и делегация прошествовала в холл коттеджа, блестящий пол которого был выложен плитами цветного мрамора.
Приехавших и здесь ждали трое мужчин: двое таких же рослых парней в камуфляже с пустыми, ничего не выражающими лицами и высокий – выше двух метров, косая сажень в плечах, седоватый гигант в облегающем торс голубом блейзере с V-образным вырезом в стиле смарт-кэжуал. У него были прозрачно-серые стальные глаза и мощный раздвоенный подбородок. Это был командующий Росгвардией генерал-майор Лавецкий.
Шедший первым Гаранин остановился, расправил плечи. То же самое сделали Барсов и Яшутин, отпустив Подвального. Лишь Калёнов не изменил свободной позы.
– Товарищ генерал, по вашему приказанию… – начал Гаранин.
– Отставить, Владимир Силович, – густым баритоном сказал Лавецкий. – Почему задержались?
– Готовил доклад.
Лавецкий посмотрел на пленника, по-прежнему выглядевшего осоловелым.
– Он?
– Так точно.
– Идёмте со мной, поговорим. – Лавецкий перевёл взгляд на сопровождавших Гаранина офицеров: – А вы, майор, и вы… э-э…
– Лейтенант Яшутин! – браво козырнул Константин.
– Калёнов, – бесстрастно сказал Калёнов.
– И вы тоже – подождите здесь. Этого – ко мне на второй этаж, – кивнул Лавецкий на Подвального. – Обыскали?
Из-за спин присутствующих вышел давешний «дикобраз».
– Сканеры показали, пистолет только у этого. – «Дикобраз» ткнул пальцем в Яшутина. Говорил он с лающими интонациями, с акцентом, и Барсов окончательно определил его национальность – бурят. – Остальные не вооружены.
Лавецкий повернулся и пошёл через холл к лестнице на второй этаж.
Гаранин покосился на Барсова, направился следом.
Парни в камуфляже повели Подвального, но вместо них из коридора вышли ещё двое таких же верзил, остановились посреди холла, картинно расставив ноги и положив руки на рукояти «Кедров». Гости остались стоять у входа, изучая обстановку.
«Дикобраз»-тяжеловес оглядел их, ухмыльнулся.
– Вы прямо из одного инкубатора.
– Зато ты явно индивидуального производства, – серьёзно сказал Яшутин. – Ручная работа.
«Дикобраз» собрал морщины на низком лбу.
– Чего ты сымел в виду?
Слово «чего» у него получилось почти иностранным, прозвучав как «чхо».
– Лейтенант! – одёрнул Константина Барсов. – Дружище, – обратился затем к «дикобразу», – нам бы кофейку по чашечке, подсуетишься?
Бровки «дикобраза» полезли на лоб.
– Тут вам не ресторан, а я не халдей.
– А кто?
Уголки длинных лягушачьих губ «дикобраза» поднялись, обнажая желтоватые зубы.
– Я тут командую всей охраной.
– А я командую спецподразделением Национальной гвардии. Улавливаешь разницу?
– Да плевать я хотел на твою гвардию! – пренебрежительно процедил «дикобраз».
Барсов потемнел.
– Лучше бы ты этого не говорил!
– Майор, – дотронулся до его плеча Калёнов, – не связывайся ты с этим дерьмом. Лучше сходи к полковнику, спроси, долго нам тут ошиваться или нет.
Барсов выдохнул.
– Ладно, подождём пару минут.
Тяжеловес-«дикобраз» оскалился, поворачивая голову к Максиму:
– Чхо ты скзал?!
Калёнов не ответил, демонстрируя неподдельное хладнокровие.
– Уши утром надо чистить, – укоризненно проговорил Яшутин.
– Первый, зашевелился флигель, – раздался в ухе Барсова голос оператора дронов. – Выползли пять субъектов, направляются к особняку. Вооружены.
Барсов встретил взгляд Калёнова: он слышал то же самое. В глазах полковника ГРУ стоял вопрос: пора?
Барсов помедлил, кивнул, отвернулся, сказал беззвучно, зная, что ларингофон распознает колебания горла:
– Глаз-два, есть новости?
– Идентифицировали урода с волосами ёжиком, – торопливо ответил оператор. – Бывший капитан спецназа МВД Бурятии, сидел за рэкет, сбежал, числится боевиком ИГИЛ.
– Понятно. Третий – глуши!
– Есть! – ответил лейтенант Виткер, отвечавший за включение генератора электромагнитных импульсов, блокирующих все виды связи.
И на весь посёлок Озёрный упала плита тишины: отключились мобильные телефоны и перестали работать телевизоры и видеокамеры.
Барсов глазами указал Калёнову на парней в камуфляже.
Калёнов кивнул.
Счёт пошёл на секунды…
* * *Гаранин никогда не посещал дом Лавецкого, поэтому старался отмечать все детали маршрута, пока генерал вёл его в свой кабинет на втором этаже. По пути Лавецкому позвонили, он вытащил телефон, выслушал абонента, сказал: «Хорошо», – и вошёл в оставшуюся открытой дверь помещения.
Кабинет был просторен и заставлен старинной мебелью, выглядевшей как настоящий антиквариат. В нём свободно разместились два кожаных дивана, громадный стол из красного дерева с гнутыми ножками в форме звериных лап, шесть стульев, два кресла, спинки и сиденья которых были обиты материалом с красным ворсом, книжные шкафы, забитые рядами фолиантов с золотым и серебряным тиснением, и стеклянный шкаф с разными сувенирами.
За столом на стене висел портрет президента России, выполненный в виде старинной иконы.
Лавецкий указал на одно из кресел:
– Садитесь, Владимир Силович.
Гаранин помедлил, выслушивая по рации вопрос Барсова и ответ оператора, присел на краешек кресла, ощущая податливость мягкого сиденья.
Лавецкий устроился напротив.
