– Ну... не принято, что ли!

– У кого не принято?

– У просто знакомых.

Прапорщик улыбнулся:

– Так мы с тобой не просто знакомые. По крайней мере, так считаю я.

Женщина взглянула на Власенко:

– Здесь же целое состояние!

– Давай не будем об этом, Надь? Я хотел сделать женщине, которая, по меньшей мере, мне симпатична, достойный подарок, и я его сделал. Это главное. А деньги – пыль для моряка. Правда, я никогда на флоте не служил. И не задавай, пожалуйста, больше вопросов. Скажи одно, тебе понравился подарок?

– Да!

– Ну, значит, все в порядке! Мы и дальше будем стоять в прихожей или пригласишь в гостиную? Мне еще знакомиться с твоей мамой и дочерьми.

Надежда спохватилась:

– Ах, да, извини, конечно, проходи. Куртку можешь повесить в шкаф.

Раздевшись и разувшись, облачившись в мягкие, явно женские тапочки, прапорщик в сопровождении Надежды прошел в гостиную, обставленную без особого шика, относительно дешево, но на удивление уютно. Из кресла, стоявшего в углу, поднялась женщина лет шестидесяти.

Надежда представила гостя:

– Мама, это Петр! Я тебе о нем говорила!

Прапорщик галантно поклонился, протянув матери Надежды букет цветов, умудрившись одновременно и поцеловать почтенной даме руку, и представиться.

– Петр Власенко. Можно Петя.

Пожилая женщина, немного растерянно, видимо, тоже особо не балованная в своей жизни подобными знаками внимания, ответила:

– Спасибо. Антонина Сергеевна. Мама Нади. Рада знакомству.

– Я тоже.

Надежда подозвала дочерей:

– Девочки, познакомьтесь, это дядя Петя, а это, – она указала на дочерей, повернувшись к Власенко, – Зоя и Нина. Зоя постарше!

И девчонкам поклонился Влас, вручив торт, добавив:

– Очень приятно!

После положенной в подобных случаях обязательной и в принципе стандартной процедуры Надя пригласила всех за стол. И только когда Петр открыл шампанское, Надежда встала, держа в руке бархатную коробочку:

– Посмотрите, мама и дочки, что подарил мне наш гость.

Мать оценила подарок по достоинству, но сдержанно, как-то необычно взглянув на прапорщика, девочки же захлопали ладошами от восторга и тут же попросили примерить на себя дорогое ожерелье. Надежда не разрешила.

Выпили за именинницу. Затем за ее мать. Выпили за любовь. Дети принялись за торт. Антонина Сергеевна, тактично сославшись на усталость и попросив разрешения удалиться, скрылась в своей комнате. Влас с Надеждой прошли на кухню. Там он с удовольствием закурил. Настроение женщины заметно улучшилось, но все же какая-то скрытая тревога накладывала печать на ее красивое лицо.

Власенко спросил:

– У тебя возникли какие-то проблемы, Надя?

Женщина отвела глаза:

– С чего ты взял?

– С того, что я, как ты знаешь, разведчик, и состояние людей различать умею. Сразу заметил, что в доме не все в порядке, хотя ты, надо отдать должное, приложила немало усилий, чтобы скрыть это. Так что произошло после того, как мы расстались?

Надежда прошлась по кухне. Встала у мойки, повернувшись к прапорщику:

– Ты уверен, Петя, что тебе надо знать это?

– Ничего себе! Ты хоть немного думай, перед тем как задать такой вопрос? Конечно, уверен. Давай выкладывай свою проблему. Я же не слепой, вижу, что она мучает тебя.

– Ты прав, она, эта проблема, очень беспокоит меня, грозя при определенных условиях нанести моей семье существенный вред... если не хуже того.

– Даже так?

Власенко закурил еще одну сигарету, буквально за мгновение до этого затушив предыдущую:

– Я слушаю тебя, Надя.