Посольства США при Саддаме в стране не было – но были инспекции ООН, и под их крышей мы и работали. Потом, когда мы вошли в Багдад – никто не ожидал, что это будет так легко и просто, режим просто рухнул, развалился на части – станция ЦРУ в Багдаде некоторое время располагалась в одном из немногих приличных мест в этом городе – отеле «Палестина». Потом – станцию ЦРУ взорвали, погибли люди, и стало понятно, что в отеле – любом отеле – теперь находиться небезопасно. Станция переехала в Зелёную зону, под защиту армии. Что такое Зелёная зона – я вам ещё расскажу.
Начальником станции ЦРУ в Багдаде в те дни был Гарри Майер, он основывал эту станцию после стольких лет отсутствия США в этом городе, и многое мог порассказать. Сидел он в какой-то обшарпанной комнатке, нормального, стационарного кондиционера не было и работал напольный, мебель была старой и не американской – не удивлюсь, если её нашли в близлежащих домах или стащили из местного комитета партии БААС. Героического впечатления начальник станции тоже не производил.
– Как доехали? – спросил он, пожимая мне руку
– Всего один обстрел, сэр – бодро ответил я
– Арабским владеете?
– Нет, сэр.
– Какими языками владеете?
– Русский, испанский, французский… – запнулся я, – украинский…
– По Украине работали?
– Да.
Майер усмехнулся
– Иначе украинский вам был бы не нужен. Как попали сюда?
– Я хочу быть на этой войне.
Шеф станции задумался
– Спортом занимались?
– Да, сэр.
– Тогда… если вы не владеете арабским, я могу вас прикомандировать к рейнджерам или Дельте. Задача – отработка источников информации в полевых условиях.
– Я готов, сэр.
Майер посмотрел на меня с подозрением и даже жалостью, но ничего не сказал.
– Тогда добро пожаловать. Найдите Криса Комба, он внесёт вас в объединённую базу[4]**.
Так я и попал в Таск Форс 121…
* * *Таск Форс 121 – сейчас уже не все помнят, что это такое… много всего произошло с того времени. Когда мы вошли в Ирак – мы столкнулись с угрозой от бывших офицеров Саддама и его смертников, так называемых «федаинов» с одной стороны, и исламских экстремистов как шиитского так и суннитского толка ислама с другой. Чтобы парировать эти угрозы и найти или уничтожить лидеров сопротивления – и была создана группа 121 – межведомственная, туда входили даже сотрудники минфина, которые отслеживали подозрительные транзакции боевиков. В Ираке – её боевым крылом, наконечником копья – выступало подразделение Дельта, то самое что отметилось в Могадишо[5]***. Именно туда меня и откомандировали – потому что при одной группе «они назывались team – четыре человека, минимальная боевая единица» – положено было быть кому-то из ЦРУ. Они выводили на цель, а я должен был по обстановке – либо получать информацию, либо выбивать её.
Я сначала не понимал, почему меня, новичка – сразу прикомандировали к лучшему спецназу в мире? Потом понял. Между ЦРУ и Пентагоном – были постоянные трения по поводу войны в Ираке, её стратегии и тактики. Точно так же – Госдеп пытался брать на себя некоторые функции ЦРУ, ничего не понимая и доверяя не тем людям, которым следовало бы. Они считали, что любую проблему можно решить, просто дав денег – Пентагон тоже так считал, просто у них деньги были заменены на пули.
Таск Форс 121 – располагался в нескольких помещениях на разных военных базах – но кроме того, у него были и передовые точки в городе, с которых можно было проводить операции low profile, то есть на гражданской технике и не в форме. Одна из них, известная как low house six – располагалась недалёко от вокзала в здании бывшего районного политического комитета партии БААС. Это было замаскировано под частную базу британской военной компании Erinys, в которой в основном были бывшие бойцы 22SAS и южноафриканские белые солдаты, которым в новой Южной Африке не было места. Были там и ещё более экзотические типы, например, боевые операции на месте у них возглавлял тип из Родезии, бывший Скаут Селуса[6]. Но все это я узнал не сразу.
Так как я был совсем молодым и глупым, желал продемонстрировать свою полезность – меня засунули на должность Special Agent/Investigator в полевой офис – эта должность пустовала, а у меня было необходимое для её занятия полное высшее образование, которое, кстати, в ЦРУ есть далеко не у всех молодых агентов. Итак, теперь мне со всеми надбавками должны были платить в год около ста пятидесяти тысяч – но за эти деньги я должен был рисковать своей задницей, сидя в центре одного из самых опасных городов мира – а мы даже на ночь оставались на этой базе, не уходили под защиту армейских сил. В любую ночь нас могли просто вырезать.
Заниматься я должен был полевыми допросами схваченных с оружием и/или взрывчаткой типов, которых солдаты не пристрелили и не посадили в detention camp, а по каким-то причинам передали в нашу юрисдикцию. Само по себе это было опасно, потому что они видели моё лицо – а некоторых из них потом отпускали.
Но сначала – мы прибыли на базу в громадном, неповоротливом Форд Икскершн и я нос к носу столкнулся с теми типами, одного из которых я послал куда подальше в аэропорту. Теперь они должны были меня защищать.
Что дороже всего в мире? Оказывается: сознавать, что ты не участвуешь в несправедливостях. Они сильней тебя, они были и будут, но пусть – не через тебя.
А.И. СолженицынВ круге первомНикогда не забуду первого иракца, которого мне пришлось допросить.
Дело было в Кэмп-Либерти, военном лагере США недалёко от аэропорта, в котором находилась и тюрьма для временно задержанных лиц. Поскольку тюрьма (лагерь, как его называли) не резиновая, а иракцев все привозили и привозили – время от времени её приходилось разгружать. На целый день приезжал кто-то со станции ЦРУ, и рассматривал дела задержанных – надо было решить, кого в Гитмо[7]*****, кого в один из лагерей в Кувейте для более детального разбирательства, кого передать иракским властям. Последние – почти наверняка окажутся на свободе, как только родственники соберут деньги на взятку.
Должность разбирающего дела – на станции была переходящей, было установлено дежурство, потому что постоянно копаться в дерьме никто не хотел. Меня обрадовали почти сразу – я уже прибыл, а за месяц ещё ни разу не отдежурил. Значит, дежурить мне.
Все происходило в стандартном армейском контейнере, где поставили мебель, вентилятор, подвели электричество и приварили к полу некое подобие стульев для задержанных. Я устроился с комфортом, переговорил с переводчиком, включил ноутбук, установил камеру и задумался о судьбе Джонни Спана[8]. Но думать было некогда –
