— «Мой хороший… Взгляни на неё. Она не сможет прожить без тебя и дня. Оставь её тут, и она не вынесет этих мук. Она сойдёт с ума, или же… погибнет. Разве тебе не хочется позаботиться об этом хрупком цветке? Разве она — не доказательство?»
Матушка обняла меня своими руками. Высказала ту истину, которую она видела. Вновь я был благодарен ей за нежность и ласку. За мудрость её… благодарен я. Разглядывал я тело своей Сестры, впитывая в себя картину эту. Как Сестра моя Элиза, чьё тело укрыто множественными шрамами, терпела мучения и оскорбления со стороны Братьев своих. Нельзя её оставлять в этом месте.
«Будь аккуратна, матушка. Её тело покрыто ранами глубокими. Укрой её в доме Гевелиоса. Скрой за собой всех в том доме. Пока не прозвенит колокол — не возвращайся за мной». — Не могла спорить с моим выбором Матушка Мика. Аккуратно взяла на руки она Сестру Элизу и исчезла в тенях, оставив меня одного. В этот час… Я боялся за её жизнь больше, чем за свою.
Моя задача была опасной, но важной: Найти любые доказательства и вещи, которые могут раскрыть истинное лицо Епископа. Люди должны верить в мои слова и видеть истину в руках моих. Знал я земли Ордена, как пальцы на руках своих. Знал я, где и кто находиться будет в час этот. Какие двери открыты мне, а какие — нет. Все Братья и Сёстры были на своих постах, за стенами, в районах соседних. Юнцы и дети же, не готовые встретить черноту и грязь этого мира — спали в своих покоях. Никто не покинет постов своих и не вернётся обратно, если только не пробьёт колокол. И час их возвращения был близок! Необходимо мне опорочить свою душу грехом, если я хочу достигнуть цели своей! Необходимо мне… украсть то, что не является моим. Вторгнуться в покои Епископа, обыскать Темницы и найти хоть что-то, что может раскрыть истинные деяния Ордена, или же самого Епископа. Что-то ужасное происходит в Ордене, и люди должны знать об этом!
Решил осмотреть я Темницу в первую очередь. Увидеть, что хранят в себе стальные клетки. Среди холодных подземелий и темноты непроглядной я бродил, выискивая двери потайные среди стен каменных. И место загадочное, которое я так долго искал, оказалось сокрыто за толстой дверью. Так я и знал! Темница эта держала в себе не только клетки! Множество комнат увидел я в холле длинном. Из комнат этих доносились крики и стоны протяжные. Кровью были испачканы стены и пол в холле пустом. А за дверями толстыми, сквозь отверстие небольшое… увидел я истинное предназначение комнат этих. Пытают Братьев и Сестёр моих изверги проклятые! Делают из них кукол тряпичных, поддавливая волю человеческую с помощью неописуемых мук и страданий. Тела Братьев и Сестёр моих… прикованы к стенам и конструкциям странным, изорваны плетью, ожогами покрыты…
В каждой комнате я видел около десятка тел, живых и мёртвых. Тела нагие впитывали в себя холод и боль комнат этих, а из губ дрожащих едва-едва могли выйти звуки и стоны тихие. Я поступил правильно, появившись тут в первую очередь. Правильно я поступал и тогда, когда инструмент мой срубал головы этим извергам бесчеловечным! Нужно мне было освободить всех от оков. Воды чистой предложить им. Укрыть их тела от холода и пыли. Три ведра с водой мне удалось найти, и плоды сочные разрублены были на куски равные. Кормил и поил я Сестёр и Братьев своих юных. Слушал хрип, наполненный ужасом, несущий в себе одно лишь слово: — «Даемон». Вскоре слово это переросло в благодарности и молитвы, ибо видели в сердце моём они доброту сияющую. Благодарили меня за помощь, за спасение.
Возвращал я силы своим Братьям и Сёстрам. Возвращал надежду. Возвращал… веру. Оставалось лишь освободить их. Снять с них оковы и укрыть их тела за тканью. Они должны рассказать правду Братьям и Сёстрам своим, что живут в неведении.
Среди моих мучающихся Братьев оказался и Брат Аместолий. Он… не преклонился перед волей Епископа. Не причинил вреда мне, ни словами, ни руками своими. Лицо моё он узнал не сразу, стараясь поднять веки глаз своих. И только посмел он произнести имя моё, выпустив его из губ своих дрожащих — Срубил я цепи оков. Освободил его, омыл его и укрыл покрывалом белым.
«Не прилагай усилий движеньям своим, Брат мой. Не позволю я взять тебе инструмент в руки. Наберись сил. Очисти свой разум. Выслушай», — со словами тихими я предложил Брату воды и кусок сочного плода. Перевести дыхание давал я ему. Успокоиться и выслушать меня, ибо он — единственный Брат, которому я могу довериться в этих землях.
— «У тебя, как и у остальных Братьев и Сестёр наших измученных, лишь одна роль — показать всем то, что делают с вами в подземельях этих. Наказать извергов. Раскрыть маску, за которой прячется Епископ. Встаньте у ворот и встретьте их, когда прозвенит колокол. А ты — встань за них и убереги эту истину. Это всё, о чём прошу я».
Согласился со мною немногословный мой Брат. Укрыл себя тряпкой рваною и выпрямил спину свою. Нашёл он силы помочь мне. Разрубить оковы Братьев и Сестёр своих. Омыть их водою чистой и укрыть их простынями, которые я забирал из Братских покоев. Глаза мои не боялись наготы. Руки мои не боялись коснуться Брата или Сестры моей избитой. Забирал я грех из их душ, ибо они должны оставаться непорочны. Скрывал грех, другими руками оставленный. Шесть десятков освободил я, и эти шесть десятков должны теперь ждать моего следующего появления. Закрыл я двери в Темницу, оставив их внутри, под охраной Брата моего Аместолия. Надеюсь… я смогу вернуться к ним вовремя.
В тенях плавал я, избегая взглядов чужих. Продвигался я к Церквям, пытаясь найти скрытый путь к одному из балконов. Забраться в
