Боров бережно, как будто боясь повредить, открыл шкатулку-сундук. Внутри было около трех десятков тряпичных мешочков и примерно столько же маленьких стеклянных баночек. Недолго копаясь, гигант двумя пальцами вытащил одну из баночек, зубами достал пробку и вдохнул полной грудью аромат, исходивший от содержимого стеклянного сосуда. Внутри, плотно прижимаясь, друг к другу, лежали сухие фиолетовые веточки.

Боров вытряхнул себе на лапищу три палочки, закупорил склянку, поставил ее на место, закрыл шкатулку и спрятал за пень. Сухие веточки отправились в котел со вскипячённой водой.

Тем временем новобранцы доели свой ужин и наблюдали за тем, как их командир монотонно помешивает половником содержимое котла.

— Берем кружки, наполняем до краев и выпиваем всё до последней капли, а то утром встать не сможете.

Троица послушно взяла жестяную посуду и подошла к Борову. Первой испить фиолетовое нечто захотела Рыжая. Она привыкла всё делать сама, поэтому смело зачерпнула из котла чашкой и тут же получила лапищей по своим маленьким ручкам. Содержимое расплескалось во все стороны, а сама кружка отлетела на пару метров в сторону.

— Имей уважение к тому, что ешь и пьешь, а то можешь продристаться или сдохнуть! — проревел яростно Боров. — Тем более, если пьешь такой благородный напиток, как чай!

Рыжая насупилась, часто задышала, но ничего не сказала. Видно было, что это стоило ей больших усилий. Она молча подняла кружку и подставила для чая. Боров зачерпнул половником из котла и наполнил чашку. Лысым парням он так же наполнил посуду ароматным напитком.

Новобранцы вернулись на свои места возле грязных мисок, уселись на землю и приложились губами к кружкам. Чай оказался терпким и в то же время очень сладким. С каждым глотком Дорм ощущал, как по маленьким, почти неощутимым крупицам, к нему начали возвращаться сила и энергия.

— Так, начнем разбор полетов в том порядке, как вы прыгали на меня, — проревел Боров, как гудок грузовика посреди пустыни. — Рыжая! Хм.

Командир новобранцев немного призадумался, вновь взял в руки свою кружку и сделал пару глотков.

— Ты напористая, самоуверенная и дурная. Что это ты тогда ладонями пыталась делать? Колбасу резать? Чем тебе кулаки не угодили? Хотя… — Боров поскреб уже выросшую к вечеру щетину на подбородке, — Мне понравилось. Давненько я такого не видел, с завтрашнего дня займемся твоими ладонями.

— Угум, — без какого-либо энтузиазма ответила Рыжая.

— Кто там был у нас дальше? Лупоглазый, — гигант наклонил голову, оценивающе всматриваясь в Дорма, — Типичный молодчик. Проворный, смышленый… подкачаться бы тебе. Ну, эт мы запросто здесь устроим, обещаю, — подмигнул он лысому новобранцу.

— Худорба! — без предупреждения рявкнул Боров. Бедный Кравчик и поперхнулся, и чашку уронил, и себя еще облил. — Ну, с тобой у нас разговор короткий — всё и сразу. Будем из дерьма пулю делать, быструю и смертоносную.

Боров допил остатки чая в своей кружке, встал с пня, сразу закрыв при этом половину небосвода и сладко потянулся. Со стороны это больше походило на пробуждение медведя после спячки.

— Значится так! В маленьком казанке — специальная мазь. Перед тем как отправитесь хропака давать — намажете те места, где больше всего болит. Худорба — всю грудную клетку и двумя слоями. В черном мешке спальники и палатка. Сами соберете, если не совсем рахиты. До завтра.

Не намереваясь больше продолжать монолог, Боров достал из-за пня сундук и, насвистывая какую-то мелодию, ушел в свой шатер.

Первый день в армии Королевства Виндина оказался длинным, тяжелым и изнурительным, но, как и всё в мире, он наконец-то подошел к концу.

Глава 8 (Наемники)

Ноющая боль в голове. Очень раздражает, что она никак не проходит. Хотя, как можно понять, что голова раскалывается, если сознание летает где-то в небесах, не желая пока возвращаться в бренное тело? Что за странное ощущение? Еще и сон такой необычный: кучка людей посреди пустыни устроила привал, ночью один из них ушел в неизвестном направлении, а на остальных напали… А кто напал? Не разглядеть лиц. Стоп! Это же не сон.

Елену как будто молнией ударило. Сознание тут же метнулось из неизвестных высот назад в мирское тело, намереваясь разобраться, что к чему.

Первым делом девушка попробовала пошевелиться. Руки и ноги оказались связанными. Брыкаясь, она открыла глаза и тут же пожалела об этом. Яркий солнечный свет моментально ослепил Елену. Так, спокойно, надо высвободиться. Благо, есть один козырь в рукаве, точнее в руке, а если быть еще точнее — то сама рука.

— Умерь свой пыл, мать-воительница, — очень знакомый голос отозвался в голове еще одной волной чудовищной боли.

— Ал, ты что ли? — голос был хриплым и слабым.

— Нет, муж я твой родненький и горячо любимый. Ты что, забыла? Точно, забыла… Горе то какое. Люди добрые, чего ж делать то теперь? Душеньку свою родимую запамятовала.

— И откуда у тебя только шутки такие дурацкие берутся? Ты же, наверное, их даже смешными считаешь.

— От скуки и не такое городить начнешь, — послышался смех где-то справа. Зрение потихоньку восстанавливалось, но глаза обильно слезились, а картина окружающего мира была очень размыта.

— А Ори где?

— Да здесь я, — голос исходил с левой стороны от девушки.

— Что вообще случилось?

— Злобные дяди грифусы сцапали нас ночью, связали и притащили к себе в логово. Скоро пировать нами начнут, — Ал выдал эту информацию как-то уж слишком весело.

— Ну, тогда засиделись мы, пора уходить, пока не занялись главным блюдом.

— Не торопись… Сейчас зрение вернется, и ты узришь небольшую проблемку.

С каждой секундой дальность и четкость обзора увеличивалась. И проблемки действительно начали попадать в поле зрения.

Логово грифусов, в котором сейчас гостили наемники, располагалось в гигантском кратере. Диаметром он был метров двести, спуск от краев к центру не крутой, что позволяло хозяевам перемещаться без труда по всей территории. Троих заложников привязали к столбам, в самой низшей точке кратера на небольшой вытоптанной площадке, так что если они захотят сбежать, то путь к свободе будет, мягко говоря, нелегким.

За архитектурные сооружения