– Никита, ты ушибся? – мягко спросила Таня.

Неожиданно Анохин, вместо того, чтобы отвечать, прижал Таню к стене и впился ей в губы. Леша видел серые Танины глаза, круглые от удивления, и малиновый румянец на ее щеках. В коридоре мелькнула фигура Леи Фишер, и Леша не смог отказать себе в удовольствии посмотреть прямо на нее и весело подмигнуть.

– Всё, всё, пошли, Дракула, – он потянул Анохина к лифту. Теперь, когда рот напарника был перепачкан в красной Таниной помаде, выглядел он и правда как вампир.

– Она видела? Видела? – спрашивал Никита. – Лех, это и правда пати года! Правда!

– Вообще никогда не пил? – хмуро спросил Леша.

Никита отрицательно покачал головой.

– Сейчас, – он порылся в кармане, – найдем еще ключевые зоны поблизости… Их же в Москве… и-и-к!

– Нет уж, – буркнул Леша. – Хватит на меня сегодня порталов. Деньги остались? Такси заказывай! Как-то часто я по Москве стал в одних трусах ходить.

Маленький чайник с шумом выпустил пар, и Леша вылил кипяток в стакан с пакетиком «Липтона». За окном уже светало.

Прихватив кружку с чаем и зевнув, Леша вышел из комнаты и направился к туалету.

– Ты тут? – постучал он в одну из кабинок. – На вот, чай тебе принес.

Он сунул кружку в щель, и с той стороны раздалось благодарное хлюпанье.

– Лучше, – из кабинки высунулся Анохин, взмокший и бледнее обычного, с синими кругами под глазами. Настоящий вампир.

– Ну вот, будешь знать теперь, – хмыкнул Леша. – Пошли, всю ночь из-за тебя не сплю.

Вдруг завибрировал телефон. Леша и Никита переглянулись: «у тебя или у меня?» Оказалось, у обоих.

– «СРОЧНО. Быть сейчас же в Аудитории № 2, Главное здание МГУ. Н. Витсель», – прочитал Никита. – Только не это!

– Пошли через душевые, – только вздохнул Леша. – Там сейчас никого, это точно.

Предчувствие у него было нехорошее.

Первое, что они увидели, когда миновали портал и прошли уже знакомыми подземными коридорами в Главное здание университета, – люди. Словно на часах было не пять утра, а все девять, и МГУ наполнился студентами, спешащими на пары, и преподавателями.

– Акабадоры Мышкин и Анохин, вторая когорта, – отрапортовал Никита, и хмурый незнакомец с затянутыми в хвост светлыми волосами жестом пригласил их в аудиторию.

Миновав галдящих подростков, Леша и Никита устроились на последнем ряду.

Наконец все расселись. Казалось, немаленькая аудитория треснет по швам. Люди были везде. Люди забрались на подоконники, теснились в проходе, сидели на длинных деревянных партах.

– Тихо! Я прошу тишины! – раздался голос с кафедры, и Леша узнал Октябрину Кирову. На этот раз глава московских акабадоров выглядела уставшей и злой: седые волосы в хвосте, бабушкина вязаная жилетка без рукавов, пачка сигарет в нагрудном кармашке. «Еще бы, вытащили с утра пораньше на работу, – подумал Леша. – Любой бы бесился».

Постепенно гвалт затих.

– У меня срочное сообщение от Рената Вага-зова, нашего друга, коллеги и соратника, – сказала Кирова.

– А это еще кто? – прошептал Леша.

– Глава акабадоров Питера, – пояснил Анохин.

– Этой ночью произошло ужасное событие, – продолжила Кирова. – В Петербурге пропал инсептер. Прошу тишины, коллеги, прошу тишины!

Леша фыркнул: вон, его отец тоже инсептер и тоже пропал, и никто панику не наводит.

– Его имя – Иван Сидоренко. Дело в том, что Иван давно не вызывал эскритов из своего города, Нуэва-Барселоны… Питерские акабадоры подозревают, что может быть замешан кто-то из наших.

Лешино сердце забилось часто-часто. Человек, знающий где Люк Ратон, нашелся! И тут же пропал!

Кирова едва не уронила седую голову на кафедру. Леша сидел, боясь пошевелиться.

– Сейчас попрошу каждого из вас спуститься в подземелья и ответить на несколько вопросов Рената Вагазова. У меня всё, – отрывисто бросила Кирова напоследок.

Леше даже жалко ее стало: наверняка снимут с должности, если кто-то из московских акабадоров будет виновен. Мышкин шел в подземный зал на ватных ногах. Нитка, связывающая их с Люком Ратоном, порвалась.

«Связано ли исчезновение Ивана Сидоренко с исчезновением отца?» – в сотый раз спрашивал себя Леша, ожидая своей очереди в душном, узком коридоре среди других акабадоров. Как он ни старался гнать эти мысли прочь, интуиция упрямо шептала: да, связано. А значит, кто-то идет за ними по пятам и делает всё, чтобы Люк Ратон не был найден. «Алтасар, – шептал Леша. – Алтасар, укравший тело отца, знает о наших планах. И делает всё, чтобы мы не нашли Люка! Только с чьей помощью?»

Наконец подошла его очередь, и Леша открыл полукруглую деревянную дверь. За письменным столом сидел всё тот же мужчина с длинными волосами, которого Леша и Никита встретили при входе в аудиторию, – Ренат Вагазов. Свет в комнатушке обеспечивала настольная лампа, желтая, слишком яркая, отбрасывающая налицо незнакомца резкие серые тени.

– Садитесь, – Вагазов кивнул на пыльное кресло.

Леша сел, чувствуя себя ужасно неуютно. Будто он – преступник, а напротив – хитрый полицейский. Во всяком случае, в любимых Лешиных детективных сериалах показывали именно так.

– Алексей Мышкин, вторая когорта, – представился он.

– Знаю, – ответил «полицейский», но в ответ назвать свое имя не захотел. – Итак, Алексей Мышкин, что скажете?

«Не хочет представляться, не надо, – подумал Леша. – И так помню. Ренат Вагазов».

– В смысле?

– В прямом, – Вагазов накрутил стянутые в хвост волосы на палец.

Какой-то не мужской жест, подумал Леша. Хвостатый ему не нравился: ни воспаленные белки его глаз, ни тонкий, чересчур правильный нос, ни этот хвост, напоминающий то ли о викингах, то ли о металлистах.

– Спать хочу, – сказал Леша. – У нас каникулы начались, и я очень хотел выспаться. Можно, пойду?

– Почему вы здесь, среди нас? – Хвостатый задал вопрос, но Леша не сразу понял, что отвечать на него не нужно и что-то промычал. – Почему вас выбрали в напарники? Вы никогда не думали об этом – почему именно вы?

Леша разозлился. Вопрос показался ему глупым. «Потому», – вот что хотелось ответить.

– Вы никогда не хотели, – Вагазов потер нос указательным пальцем, – продолжить семейную традицию? Стать тем, кем были ваши родители?

Мышкин напрягся: к чему он клонит? Уж не знает ли Ренат, что в Леше – кровь инсептеров?

– Мать Гордона Рамзи была медсестрой, и что? Наверное, его никто не спрашивал: хей, шеф Рамзи, почему вы решили стать всемирно известным поваром, а не ставить уколы? – ответил Мышкин.

– Не знаю о ком вы, – парировал Вагазов, – но полагаю, вы клоните к тому, что стать акабадором – хороший шанс в жизни?

Леша насупился и замолчал.

– Наверняка вам тут промыли мозги, что акабадором может стать любой, кто умеет быстро бегать и махать острой палкой, – продолжил Ренат, – что никакого особого происхождения для этого не нужно. Главное – поворотный момент. Хотите узнать о нем правду?

– Ну, положим, хочу, – ответил Леша. «Главное, звучать развязно, будто я класть на него хотел, на Рената на этого».

– У каждого из нас, акабадоров, был он. Момент между жизнью и смертью. Смерть прошла мимо, едва задев тебя, а ты