Ночь выдалась холодной. Осенний ветер забрался Леше под футболку, и он в очередной раз пожалел, что забыл куртку.

– Долго еще? – шепотом спросил он у Анохина.

– Почти пришли.

Они обогнули Храм Христа Спасителя («Слава Богу, ни одного человека!», – подумал Леша), прошлепали по мосту и, спустившись к реке, оказались около «Красного Октября».

У бара «Стрелка» толпился народ, и пришлось спрятаться за припаркованным автомобилем.

– Так, – сказал Анохин. – Здесь сейчас эскрит из города Пигафетта. Он страшный сплетник. В городе два инсептера – историк Олег Суровцев и его дочь Маша. Маша каждый месяц вытаскивает из Пигафетты себе новых кавалеров.

– Что, реальные парни ей не нравятся? – усмехнулся Леша.

– Видимо, нет. Последнего ее эскрита поймали здесь, поэтому велика вероятность, что она всё еще тусуется в этом баре. А вместе с ней – и тот, кто нам нужен.

– Джон, – сказал Леша как можно тверже. – Тебе нужно проникнуть в этот бар и найти человека из Пигафетты. Выясни, что известно о Люке Ратоне.

– Понял, господин инсептер, – Джон подмигнул и, расстегнув ворот рубашки, направился к входу в бар.

К удивлению Леши, охранник сразу же его пропустил.

Ждать было невыносимо скучно. За багажником «Мини Купера» Леше и Никите едва хватало места, и они начали толкаться.

– И что, тут сидеть? – разозлился Мышкин. – Вот так просто ждать и всё?

– Ждать и всё! Мы несовершеннолетние, нас никто не пустит в бар! – ответил Никита.

– Тебя никто не пустит в бар, потому что ты в пижаме! – хохотнул Леша. – Ну серьезно, Никитос, нельзя, как нормальные мужики, в трусах спать?

Леша тут же получил затрещину.

– Полегче, – он потер затылок. – Пошли, узнаем, что там.

– Как?

– Со стороны набережной есть окна, – Леша вылез из убежища и помахал Никите: не отставай.

Анохин кивнул и последовал за ним. Они выскочили на дорогу и прильнули к стеклу.

Сначала ничего не было видно. Внутри гремела музыка и мелькал свет.

– А ты откуда знаешь про окна? – шепотом спросил Анохин. – Ты что, тут раньше тусовался?

– Обедал иногда, – нехотя признался Леша. – Смотри, – он подергал Никиту за штанину. – Вот Джон.

Джон Гуттенберг сидел за столом и, потягивая вино, разговаривал с молодым человеком. Леша не мог видеть лицо его собеседника: только то, что он был в темных очках. Из этого Мышкин сделал вывод, что незнакомец – либо полный придурок, либо наркоман.

– Слышно что-нибудь? – спросил Анохин.

– Конечно, нет! Окно пластиковое! Эх, как бы внутрь попасть!

– Подожди! – Никита вытащил из кармана свое стило, щелкнул им три раза. Показался острый металлический наконечник. – Так, теперь это опасное оружие. Боевое перо, так сказать.

Он черканул стилом по окну. Пластик зашипел, и в окне появилась маленькая дырка, которая становилась всё больше и больше. Никита чиркнул стилом еще раз.

– Нифига себе! – присвистнул Леша. – Раз так, давай за мной!

– Ты что, лезешь внутрь? – опешил Никита. – Я просто хотел, чтобы было слышно!

– Да, я лезу внутрь! – Леша подтянулся на локтях и, протиснувшись в дыру, сразу нырнул под стол.

– Никогда не думал, что надену пижаму для своего первого похода в бар, – заметил Никита, оказавшись рядом. – Видишь их?

– Ага! – Леша кивнул.

Джон и его собеседник сидели за соседним столом. Мышкин с Анохиным подползли ближе и напрягли слух. Музыка долбила, но обрывки разговора уловить получилось.

– Так, значит, ты из Альто-Фуэго? И что там у вас?

– Черная Вдова накрыла Сад Камней, – ответил Джон, потягивая вино. – Люк Ратон пропал. Только он может победить Алтасара.

– Да, слышал кое-что об этом, – ответил молодой человек, почесав козлиную бородку.

– Говорят, он до сих пор в Эль-Реале, – заметил Джон.

– Всякое говорят, – пожал плечами его собеседник. – И еще говорят, что никто давно не видел Петра Князя, инсептера Альто-Фуэго. Странное дело – Князя нет, а ты здесь.

– Я не могу сказать, где он, – Джон сделал большой глоток, и Леша выдохнул с облегчением: врать он умеет. – Это тайна. Так ты ничего не слышал о Люке Ратоне?

– Был тут месяц назад один человек из Нуэва-Барселоны. Так вот, он, кажется, упоминал Ратона.

– И где же он? – вскользь спросил Джон.

– Да я не успел узнать, они в Питер уехали. Так, Джон, да? Слушай, не обижайся, конечно, но у всех в Альто-Фуэго испанские имена, в семье Князя чтут историю Эскритьерры, мне рассказывали. Так почему ты – Джон?

«Ну же, соври что-нибудь, – тихо взмолился Леша. – Ну что-нибудь!»

– Ну, не знаю, – признался Джон.

– И ты полицейский? Странно, ведь в Альто-Фуэго есть армия команданте…

Анохин вопросительно посмотрел на Лешу: какого черта? Мышкин хмыкнул: мол, придумал что получилось.

– А ты знаешь, Джон, – молодой человек спустил темные очки на переносицу, – я слышал, у Князя есть сын, который отказался примкнуть кинсептерам. И знаешь, инсептеры обрадуются, если я от него избавлюсь. Он ведь где-то здесь?

– Надо что-то делать! – Леша потряс Никиту за рукав. – Верни Джона обратно в Альто-Фуэго!

– Не могу создать портал, заметят. Хотя… отвлеки людей!

– Как?!

– Да как-нибудь! – выкрикнул Никита.

Собеседник Джона встал и заглянул под соседний стол. Еще секунда и их найдут. Леша выбрался из укрытия и, растолкав пьяную толпу, пробрался к барной стойке.

«Мышкин, что ты делаешь, идиот, чертов придурок», – шептал он.

Случайно смахнув бокал с коктейлем, Леша забрался на барную стойку с ногами.

– А ну слезай, парень, сейчас охрану позову! – гаркнул бармен, но Леша только отмахнулся.

Злющий эскрит вытащил из-под стола Анохина. Как раз в этот момент заиграл бодрый микс, и сонная толпа начала танцевать энергичнее. Леша стянул футболку и, размахивая ею, как флагом, принялся притоптывать в такт музыке. Пара девчонок обернулась. Полутьма, череда незнакомых лиц, шум и громкие биты – и вот уже Леша потерял из вида Никиту. Он тут же представил, как тот, в очках, тянет его к выходу и…

«Черт бы тебя побрал, Анохин!» – выругался Леша и, когда начался припев, стащил штаны и, оставшись в одних боксерах, принялся танцевать греческий танец «Хасапико».

Послышались смешки, замелькали вспышки камер. Все в баре смотрели на Лешу, а он, раскидывал руки, выбрасывал коленца и двигал бедрами, мешая «Хасапико» то ли с русскими народными танцами, то ли со стриптизом.

Вдруг что-то грохнуло, и во всём баре вырубился свет. Началась суматоха и давка, и в темноте Леша увидел, как мелькнули где-то слева две перекрещенные линии.

Леша слез со стойки и пополз в сторону портала.

– Анохин! – крикнул он. – Никита!

– Леха! – послышался истошный вопль Анохина – Леха, уходи!

Леша не успел ответить: чья-то тяжелая рука схватила его и рывком, как мешок картошки, выбросила на улицу через окно. Мышкин приземлился на пустую дорогу, ободрав колени и ладони. По голой спине сразу забегали мурашки. Холодно. Жутко холодно.

– А чего он голый? – послышалось откуда-то сверху.

Леша поднял глаза. Над ним стояла худенькая девушка в черной футболке, блондинка, и тот же парень в темных очках.

– И что