– Ну не блядство? Не в холодильнике же искать?

А больше на кухне, кроме раковины и старого неработающего «Саратова», ничего и не было. Он открыл дверь ящика, который когда-то назывался холодильником, и... остолбенел, увидев стоящую на верхней полке, и что вообще крайне удивительно, непочатую бутылку! И не какой-нибудь там лабуды, а самой настоящей водки!

Егор непонимающе смотрел на пузырь и пытался думать. Если у них с Хомяком была водка, так какого черта они тогда жрали «бормоту» и самогон? И кто принес водку? Уж что не он, Астафьев, точно! Так как сам за пределы квартиры за все время запоя ни разу не выходил, а за гонца служил Хомяк. Следовательно, только он мог притащить водяру! Но на какие такие «бобы»? Если они на самогон денег не наскребли и пришлось отдавать в придачу утюг? С ним и с мелочью Хомяк и ушел! И вернулся где-то через час, принеся самогон и пройдя от двери прямо в комнату, на кухню не заходя. Потом пили. Что было дальше, Егор помнил смутно. Выходило, что Хомяк еще раз куда-то мотался и надыбал этот пузырь! Но не стал бы его Ваня прятать, а наоборот, сразу выставил бы на стол! Непонятно! Если только к этому времени он, Егор, вырубился, и Хомяк решил оставить водку на похмелку и поставил бутылку в холодильник? Наверное, так оно и было. Иначе объяснить появление непочатого пузыря сорокаградусной невозможно! Не Барабашка же сжалился над ним? Короче, хрен с тем, как водка оказалась в квартире, главное – вот она, и не хера ломать голову, когда надо прийти в себя!

Егор взял бутылку, кухонным ножом открыл ее, слегка поранив палец, дрожащей рукой наполнил стакан, по-иному – «лобастый», представил, что будет жевать кислую лимонную дольку, в два судорожных глотка вогнал в себя водку. Замер, ожидая ответной реакции организма, когда выпитое рванет обратно. Так бывало всегда. Главное, удержать спиртное внутри, не дать ему выплеснуться наружу. Несколько минут такой своеобразной борьбы, и, оставшись в организме, водка принесет облегчение. Не просто облегчение, она вернет его к жизни! А дальше видно будет. Так и стоял Егор, пока в нем длилась внутренняя схватка. Пресыщенный и отравленный организм не принимал очередной дозы яда, а больная душа требовала допинга. Грубая отрыжка завершила борьбу.

– Ну наконец, провалилась! За что ж такие муки? – Егор вытер грязным полотенцем не более чистое лицо.

Почувствовав облегчение, Егор сразу захотел курить, хотя минуту назад на сигареты и смотреть не мог. Хорошо, что те еще остались, лежавшие в мятой, но почти полной пачке «Примы». Он закурил. А все же жизнь не так уж и плоха. Но... только до той поры, пока есть водка. Кончится пузырь, что тогда? Продавать больше нечего, кроме, пожалуй, наградных часов «Командирских», но это еще бутылка, не больше, а дальше? Идти где-нибудь подработать? Невозможно. Здоровье не позволит, да и желания особого корячиться под мешками где-нибудь на базе тоже не было. Ну ладно, там видно будет, а пока надо укрепить занятые позиции и... догнаться еще граммов этак на сто пятьдесят. Что Егор и сделал! После чего его потянуло в сон. Вот так всегда, только придешь в себя и стоит первоначальному кайфу улетучиться, так сразу появляется нестерпимое желание спать. И ничего с этим не поделаешь!

Егор закрыл окно, убрал бутылку со стола, поставив ее за диван, укутался грязным пледом и забылся рваным нервным сном. Тело постоянно вздрагивало, что не давало крепко уснуть.

А тут еще стук в дверь!

Звонок давно не работал, поэтому редкие гости им не пользовались.

Никак Хомяка принесло! Но тот пустой не придет, будет метаться по всему району, но что-нибудь достанет. А может, на водку рассчитывает? Только мало ему там осталось! Ничего, поймет, свой кореш!

Егор вышел в коридор. Открыл дверь. Удивленно поднял опухшие веки.

Перед ним стояла его бывшая супруга Галина.

Вместо приветствия, увидев того, кто когда-то делил с ней постель, в нынешнем виде, она даже отшатнулась:

– Егор? Ты ли это?

– Нет, папа римский! Не узнаешь? Тогда разреши представиться: подполковник Астафьев, командир отряда специального назначения «Вепрь», собственной персоной!

– Очень приятно, только добавь к сказанному эпитеты: бывший, спившийся и опустившийся до предела.

– А вот это уже мои дела, к тебе, дорогая, отношения никак не имеющие.

– Как же? Мне же не все равно, что сталось с бывшим бравым воякой, к тому же еще и мужем. Выбравшим вместо нормальной жизни в нормальной семье постоянную войну с внешним и внутренним врагом своей прекрасной Родины. Выбросившей его же на свалку, в конце концов.

– Язык свой поганый попридержи. Чего заявилась?

– Может, пропустишь в квартиру? Старое вспомнить, поговорить...

– Проходи, только нос платком заткни, а то как бы без чувств не грохнулась!

Он отступил в сторону, Галина прошла, действительно быстро достав платок, так как кисло-приторный запах с порога ударил ей в нос.

– До чего же ты дошел, подполковник? Хоть проветрил бы!

– Не нравится? Так тебя никто не держит, можешь валить туда, откуда пришла!

Но Галина прошла в комнату, где еще оставался диван, а ранее был зал их общей квартиры. С порога удивленно и недоуменно осмотрела обитель бывшего мужа.

– А... где вся обстановка?

– Продал! А деньги куда сложил, сама догадаешься... – Он намекал на мешки под глазами.

– Неужели все пропил?

– Почему все? Диван вон остался, шкаф, стол, холодильник. Так что пока еще не все.

– Лихо! Впрочем, у тебя всегда и все получалось лихо! Вот только заслуги твои оценили дешево. Нацепили побрякушек и вышвырнули. Иди, подполковник, в тебе нужда иссякла. Пей, гуляй, вояка!