– Не будьте смешным, дядя, – отмахнулась Анна. – Его милость меня любит. Он ни на что не жалуется.
– Он пожаловался мне. На то, что вы ему сказали.
– А мне и словом не обмолвился, – заметила уязвленная Анна.
– Он боится вас. И непременно настанет день, когда он возненавидит за это самого себя. Так что будьте осторожны. Умерьте вашу заносчивость, добавив к ней немного уважения.
– Кто бы говорил! – бросила она в ответ.
Сэр Генри Гилдфорд, ревизор королевского двора, вел бесконечную беседу со своими приятелями в почти пустых личных покоях суверена, когда Анна, лелея в душе возмущение против Норфлока и Генриха, явилась туда, чтобы учинить королю допрос по поводу его жалоб. Сэр Генри уже давно выказывал дружелюбие к ней и был любим Генрихом, поэтому Анна удивилась, услышав, как он говорит Норрису, что очень сожалеет, но не может одобрить развод без санкции папы и восхищается стойкостью, с какой держится королева. Норрис, заметив Анну, предупреждающе кивнул сэру Генри, который резко обернулся.
– Миледи Анна, – сказал он, кланяясь.
Она была не в настроении прощать обиды. Подобные разговоры имели подрывной характер, и их следовало прекратить.
– Весьма прискорбно слышать столь нелояльные мнения, высказываемые в личных покоях его милости, – резким тоном произнесла она. – Если я попрошу короля, он уволит вас с вашей должности.
– Вам не стоит медлить с этим, – зло ответил сэр Генри. – Мне не нравится то, что творится в королевстве. Когда его милость вернется, я выражу ему свое возмущение.
– Что тут происходит? – вмешался знакомый высокий голос, и появился Генрих, вспотевший, в теннисном костюме и короткой бархатной куртке, с ракеткой в руке.
– Сэр Генри подает в отставку, – пояснила Анна.
– Нет! – возразил Генрих. – Я не позволяю. Пойдемте поговорим, Гилдфорд. – И он повел ревизора в комнату, служившую ему кабинетом.
Анна смотрела им вслед. Сквозь закрытую дверь она услышала, как Генрих сказал что-то в том духе, мол, не стоит обращать внимания на женскую болтовню. Анна едва не начала извергать из себя огонь.
Она повернулась к Норрису и попыталась заполнить наступившую тишину, хотя чувствовала, что голос вот-вот сорвется:
– Я слышала, король сделал вас управляющим Северным Уэльсом и богатым человеком. Говорят, вы состоятельнее многих аристократов. Поздравляю!
– Вы несчастливы, – понизив голос, произнес Норрис. – Стоит ли все оно того, леди Анна?
Теперь она уже давилась слезами: любимый человек выражал ей сочувствие – это уже было слишком.
– Молю Бога, чтобы стоило, – сказала Анна, понимая, что разговор опасно балансирует на грани интимности. – Мне нужно идти. Я увижусь с королем в другое время.
В те дни ей не нравилось выходить за пределы дворца. Людская ненависть была очевидна и доходила до неприличия. Слыша, как из толпы ей вслед летят оскорбления, Анна пугалась не меньше, чем злилась. Во время любых прогулок ее обязательно сопровождал эскорт, состоявший из королевской стражи. Не играло ей на руку и то, что епископ Фишер и прочие друзья королевы, хотя постепенно и сокращавшиеся численно, постоянно писали памфлеты и неумолчно выражали протесты против развода.
Незадолго до начала новой сессии парламента Анна передала Фишеру короткое послание с предупреждением, чтобы тот не появлялся на заседаниях, если не хочет повторно перенести недуг, поразивший его в феврале. Только когда гонец ушел, она поняла: фраза, которая по замыслу должна прозвучать сарказмом, на самом деле навлекала на нее подозрения. Но было слишком поздно возвращать гонца. О Боже, пусть думают, что хотят!
Теперь Анна редко заглядывала в Дарем-Хаус, но там оставались кое-какие вещи, и в ноябре она отправилась туда отобрать те, что пригодятся, когда она станет королевой. Увы, подобная перспектива продолжала казаться довольно отдаленной. Анна побуждала Генриха заставить парламент обратиться с просьбой к архиепископу Уорхэму, чтобы тот объявил его брак недействительным, но король не проявлял охоты. Уорхэм уже был пожилым человеком и хотел на закате дней пожить спокойно. Генрих полагал, что старик долго не протянет, и не желал оказывать на него давление, но Анна, вздыхая, думала: «Почему бы этому трясущемуся старому дураку не написать заявление о расторжении брака или не отчалить потихоньку к своему Создателю?»
Сидя одна среди великолепия своих покоев и поглощая приготовленный для нее обед, она снова и снова прокручивала в голове эту мысль, когда услышала отдаленные крики. Они становились громче и громче.
– Что это? – спросила Анна слугу, который безучастно стоял за ее креслом.
– Я не знаю, миледи, – встревоженно ответил тот, потому как шум к этому моменту начал звучать угрожающе. Голоса, много голосов, и явно озлобленных.
Потом раздался звон разбитого стекла, и Анна подскочила.
– Позовите стражу! – приказала она, стараясь не поддаваться панике.
А потом различила среди общего шума возгласы: «Смерть шлюхе!», «На костер распутницу!»
Внезапно в комнату, потрясая церемониальными пиками, ворвались королевские стражники.
– Поторопитесь, леди Анна! Там собралась толпа, тысяч семь или восемь человек, они пришли за вами. Нужно уходить, быстрее! Следуйте за мной!
Неудержимо дрожа, Анна побежала за стражниками на нетвердых ногах, которые будто превратились в желе, сначала на половину, где жили слуги, потом через кухню в прилегавший к ней, спускавшийся к реке садик. В любой момент могли настигнуть преследователи с жаждой насилия в глазах. Они разорвут ее на части, Анна в этом не сомневалась. Дыхание стало резким и прерывистым, но пристань была уже близко, а там пришвартована барка. Слава Богу, ноги донесли сюда!
Крики стали громче и отчетливее. Толпа уже в саду! Охраны в доме не осталось, и разъяренные люди беспрепятственно ворвались внутрь. Оглядываться Анна не решалась.
– Быстрее! – торопили стражники.
Финальным рывком беглецы достигли лодки. Подобрав юбки, Анна прыгнула на борт, следом за ней – стража; барочник оттолкнул судно от берега, и как раз вовремя. Толпа сгрудилась на берегу, люди бросали вслед барке насмешки и потрясали кулаками, но намеченная жертва была уже вне досягаемости, посреди Темзы.
– Господа, я благодарю вас, – задыхаясь, сказала Анна. – Если бы не вы, я была бы мертва. – Она тряслась как в лихорадке, содрогаясь при мысли о том, что могло произойти.
– Леди Анна, мы отвечаем перед королем за вашу безопасность, – ответил стражник, высокий, сильный парень в красивой красной ливрее с вышитыми на ней инициалами короля. – Мы поклялись защищать вас ценой своей жизни.
Барка уже совершала разворот в сторону Гринвича, а люди на причале продолжали бурно жестикулировать и кричать.
– Поглядите на них, это просто животные, – заметил гребец.
Анна смертоносным взглядом василиска уставилась на собравшуюся на берегу чернь:
– Ого, большинство из них женщины! Но один с бородой и в чепце. Смотрите, там мужчины, переодетые в женские платья!
– Сборище трусов, – процедил сквозь зубы стражник. – Король должен узнать об
