В спальне, к счастью, было пусто, Анна бросилась лицом вниз на кровать и дала волю слезам. Позже, наплакавшись всласть и умыв лицо, она, скрипя зубами, написала отцу. Трудно было сохранять любезность, когда он разрушал ее жизнь. Думать она могла только о неизбежном расставании с регентшей. Нелегко будет удержаться от слез и вести себя с достоинством, как того требовали приличия.

Но когда пришло время отъезда, Маргарита Австрийская плакала и никак не могла выпустить Анну из объятий.

Глава 3. 1515 год

В начале января Анна наконец-то прибыла в Париж. Произошло это на неделю позже, чем планировалось. Отсрочка была досадной неприятностью. Анна вернулась в Хивер – дорога была тяжелой – и обнаружила, к своему неудовольствию, что Мария уже давно уехала ко двору. Однако появление младшей Болейн дома было необходимо: ее расцветающая фигура перестала вмещаться в роскошные придворные платья, и мать решила, что какие-то из них требуется перешить, а какие-то – заменить. Леди Элизабет вызвала портного и усадила за работу миссис Орчард, чтобы поскорее обеспечить дочь подходящими для служения королеве Франции нарядами.

Подготовка нового гардероба задержала Анну на месяц, потом началась плохая погода; постоянно штормило, что делало невозможным пересечение Английского канала. Пришлось остаться в Хивере на все Рождество. Анна скучала по Бургундии, сердилась из-за того, что сестра развлекается при французском дворе; ее отправили из дома вовремя, и Мария успела поприсутствовать на церемонии брака по доверенности Марии в Гринвиче, ее свадьбе с Людовиком в Абвиле и стать свидетельницей триумфального въезда в Париж новой королевы Франции.

Еще Анна скучала по Джорджу. Ни с ним, ни с отцом в Хивере она так и не встретилась. Сэр Томас забрал Джорджа ко двору для участия в свадебных торжествах в надежде, что король сделает мальчика одним из своих пажей. И хотя старшие братья Анны приехали на праздники домой из Пенсхерста и Оксфорда, они обитали в мирах, слишком далеких от мира сестры, чтобы дать ей хоть какое-то утешение.

Утром в День святого Стефана, отдернув занавески на окнах, Анна с огромным облегчением увидела, что ветер стих. Теперь осталось только упаковать вещи и отправиться в путь.

Сопровождать сестру велели ее брату Хэлу с двумя конюшими из Хивера, которые должны были отвечать за повозку с багажом.

И вот наконец она в Париже, в этом прекрасном городе, который, казалось, таил в себе неисчерпаемые возможности. Анна с Хэлом и проводником, которого они наняли довезти их до места, ехали по левому берегу Сены. Перед ними был остров Сите, где они увидели дворец с множеством башенок, устремленную ввысь часовню Сент-Шапель и мощные башни собора Нотр-Дам с окрашенными в разные цвета каменными стенами. Звонили огромные колокола, звук разносился по городу, и его подхватывали колокола других церквей.

– Кто-то важный умер, – с мрачным видом заметил Хэл и сдвинул брови.

Париж простирался далеко за пределы своих каменных стен, но когда они въехали в Старый город, Анна ощутила удар по всем органам чувств, потому что там было людно, суетно, шумно и ужасно воняло. Она сморщила нос и попыталась дышать ртом, пока они с трудом прокладывали себе путь по улицам, кишевшим народом, который, казалось, был в приподнятом настроении. На перекрестке путники заметили процессию священников в черных сутанах.

– Что-то явно происходит, – заявил Хэл.

Впереди показались башни Лувра, королевского дворца, но не он был местом назначения. На подъезде к Парижу они получили указание следовать на юг, в замок Турнель, где должен был находиться двор. Анне не терпелось оказаться там. Но когда они прибыли, величественное здание предстало перед ними как будто покинутым, все ставни были закрыты.

Хэл подъехал к привратнику, который без дела слонялся у караульни при воротах.

– Двор здесь? – спросил старший брат Анны.

– Вы разве не слышали? – откликнулся привратник. – Король умер. Двор уехал отсюда.

Новость поразила Анну. На лице Хэла отразилось смятение.

– А где королева? – спросил он.

– Отправилась в уединение в замок Клюни, это там, за рекой. – Привратник показал направление рукой и отвернулся.

– Мне очень жаль, сестренка, – сочувственно проговорил Хэл, оборачиваясь к Анне.

У нее скрутило живот.

– Молюсь, чтобы меня не отправили домой. Вдовой королеве тоже нужны помощницы. Удивляюсь, что могло случиться с королем Людовиком?

– Мария, несомненно, нам расскажет, – ответил брат, и Анне вдруг ужасно захотелось увидеться с сестрой.

Клюни оказался небольшим средневековым дворцом с модным, классическим для таких зданий декором. Гостей чинно проводили в приемный зал, как будто они прибыли в очень религиозный дом. Впрочем, здесь действительно царила атмосфера благочестия и стояла тишина. Мертвая тишина. Кипучая уличная жизнь, казалось, осталась в каком-то другом мире.

Вошла молодая женщина. Анне потребовалась пара мгновений, чтобы узнать свою сестру Марию, красота которой расцвела за те девятнадцать месяцев, что они не виделись. Лицо в форме идеального овала, губы напоминали розовый бутон. Черное платье из дамаста и капор, формой походивший на нимб, очень шли к нежному цвету ее кожи и темным волосам.

Мария протянула вперед руки.

– Слава Богу, ты здесь! – воскликнула она, когда Хэл ее обнял, потом повернулась к Анне и поцеловала ее на французский манер в обе щеки. – Сестрица, как ты выросла! Превратилась в настоящую леди. Ох, не могу выразить, какое для меня облегчение – видеть вас обоих. Только, Хэл, ты не можешь оставаться здесь долго: сейчас это дом женщин. Ни один мужчина не может приближаться к ее величеству. – Мария состроила скорбную мину. – Королева должна оставаться в уединении сорок дней, пока не станет ясно, что она не enceinte[10] ребенком короля. Это подняло бы здесь милейший переполох, уверяю вас.

– Скажи, что случилось? – спросил Хэл.

– Король умер в Новый год. Говорят, ее величество извела его, заставляя выделывать всякие чудеса в постели, но это неправда. Он был болен, и она о нем очень заботилась. Правда состоит в том, что он не слушался докторов и ел пищу, которая была нежелательна для его подагры. Это вызвало приступ рвоты, который его и убил. Когда об этом доложили королеве Марии, она упала в обморок. Мы все бросились к ней, чтобы привести в чувство и утешить. Она была просто убита горем.

– Так она ждет ребенка? – уточнил Хэл, который унаследовал отцовский интерес к вопросам династического родства.

– Пока еще судить рано, но я думаю, нет.

– Тогда королем станет кузен Людовика дофин Франциск.

– Он уже ведет себя как король, – заметила Мария.

– Теперь я понимаю, почему известие о беременности королевы Марии произвело бы переполох, – заметила Анна.

Мария опустилась на стул:

– Все гораздо сложнее. Дофин получил щелчок по носу, когда король Людовик женился на нашей принцессе, после этого его шансы получить корону стали иллюзорными. Он даже посылал соглядатаев к королевскому брачному ложу, чтобы выведать, способен ли Людовик зачинать детей.