Требовалось немало время, чтобы перетрясти уголовные дела, в расследовании которых участвовал Потап, ранее без его экспертного заключения не обходилось ни одно из них. Версия требовала усидчивости и казалась маловероятной за давностью лет. Борис поставил задачу выявить круг подозреваемых, отработать связи и мотив, обеспечить розыскные мероприятия по горячим следам и отыскать свидетелей преступления. При выяснении обстоятельств убийства он отмёл вывод о неосторожном убийстве. Опера мучил вопрос, кому была выгодна смерть жертвы и какие последствия могут наступить после её кончины.
Осмотр места преступления не вскрыл возраст преступника, ни его рост и пол, ни привычки и навыки, не указал на состояние физического развития. Для следствия не хватало биологических улик, крови или на худой случай слюны. Намечался долгосрочный висяк. Борис негодовал.
С области подоспел штат помощников, ведь громкое убийство экс начальника требовало вмешательства вышестоящей инстанции и не только.
В паре с экспертом он восстановил цепь событий, проследив последние часы жизни Потапа по некоторым оставленным следам. По количеству окурков вычислили долготу пребывания Потапа Егоровича под окнами роддома, по загрязнённой одежде и следам волочения после ранения, установили точное место, где Потап упал.
К сорока Кабанов поплотнел, уширился в плечах и казался коренастее. За внешнее сходство с мощным животным, сослуживцы прозвали его Боров, пользуясь производной от фамилии. В поиске доказательств он вёл себя как старый опытный кабан, который в пух и прах разроет землю в поиске трюфеля, ценного на вес золота гриба. Прозвище со всех сторон характеризовало его носителя. При его выборе соратники посчитали, что Кабаном называть их начальника отдела неказисто и даже как-то срамно, ведь в СИЗО так именовали авторитетов. Слишком блатная кличка могла обидеть законника. Нахрапистый, бесстрашный, с налётом наглости он в равной степени нравился и не нравился близкому окружению, в преступных кругах он славился интуицией, его побаивались за непредсказуемость. Начальство за рьяный поиск нарушителей, трудоголизм и упорство продвигало его по службе.
Борис остался верным закону, боролся с преступностью доступными методами. Лишь в некоторых случаях при розыске особо опасных волков он отступал от рамок закона и применял непозволительные методы. Больше всего он ненавидел в работе рутину, писанину отменить он был не в праве. За заслуги его неоднократно повышали в звании. Внутренняя потребность в уничтожении зла закостенела в нем, въелась в самое нутро.
Когда Борис узнал, что Ветров эксперт-криминалист возвращается к ним в райотдел в должности начальника милиции, он несказанно радовался. Снова наставник и друг, отличный коп будет рядом. Годы разлуки только усилили привязанность, укрепили его во мнение, что друзьями остаются на всю жизнь.
Потап значил для Бориса не меньше чем отец, которого тот заменил в важный момент становления личности. Борис, оглядываясь в прошлое, осмыслил роль Потапа в его жизни. Он вернулся под покровительство патрона, возвратившегося с Севера, который добился от начальства выделения жилья перспективному и преданному работнику. Так и жил бы он в общежитии, после переезда в райцентр, если бы не Ветров. Борису выделили квартиру в момент первой настоящей любви, и ни что не мешало жениться мальчику переростку. Они уже сделали ремонт и перебрались жить в благоустроенную квартиру в центре города.
Горе снова постучалось в его сердце. Потап был не первым родным человеком покинувшем его на этом свете. Первой его покинула мать, следом отец, а теперь и наставник и если бы ни его любовь Таиса, то остался бы он сиротой.
Борова мучила нестерпимая боль по наставнику, почти отцу. Как перебродившее вино взыграло в венах кровь от ненависти к убийце, и он выплеснул её на розыск подонка.
В голове дословно прокручивались минуты общения с Потапом, разговоры о пенсии, мечты о том, чем он будет заниматься в свободное время, что мешало сосредоточиться на главном, на поиске причин убийства. Он улыбнулся тому, что Потап грезил стать массовиком-затейником после долгого служения отечеству. Они реготали до колик в животе, когда представляли его в костюме Хрюши или Зайца. Им казалось это невероятным безумством. Борис только сейчас осознал, как чертовски Потап устал от всей мерзости преступности, как он собирался кардинально изменить жизнь, испытать праздник жизни. Задатки у экс эксперта были неплохие. Первый опыт он приобрел на ведении свадьбы Бориса. Боров хохотнул. Потапа уже нет, а мысль о нём поднимает настроение.
Он коснулся воспоминаний собственной свадьбы. Потап сам предложил быть у него тамадой. Это было неожиданным решением. Сбылась его давняя мечта повеселить народ, спеть любимые песни под аккордеон, блеснуть остроумием и харизмой, почитать стихи въевшиеся хореем в кожу. Идея быть тамадой на свадьбе пришла к Потапу во сне, возможно из-за внутренней потребности реализовать актёрский талант. Борис не знал, как выразить признательность старейшему другу и пообещал при рождении ребёнка взять его крестным отцом. Бориса разморило прошлое, подперев подбородок ладонями, он прикрыл глаза и пустил слезу благо без свидетелей.
Фееричные воспоминания о свадебном платье невесты, накрыли Бориса до шевелюры. Тогда у алтаря, он весь покрылся мурашками от проникновенной нежности к молодице в фате с вуалью на лице разбившей сердце прекрасного парубка. Держась крепко за руки, вновь испечённые молодожёны проплыли по живому коридору до свадебной ленты, которую разрезали родители невесты, встретив их хлебом с солью. Шампанское они выпили до дна, разбив бокалы на счастье. В тот день у Бориса появилась собственная многочисленная семья, он был счастлив как младенец.
Потап в качестве тамады поразил Бориса ёмким голосом, раскрыв тайные стороны богатой талантом личности, демонстрировал искромётную широкую душу.
Он усмехнулся советам данных почти отцом.
– Не трать зря время на чтение стихов в пору медового месяца, лучше прочти жене книгу «О вкусной и здоровой пище».
Потап в образе разудалого ведущего свадьбы нравился Таисе больше чем суровый начальник. Она тогда бойко выпалила:
– Подарите нам книгу, – и зарумянилась как пирог в печке.
Потап вынул из-под стола толстый том энциклопедии домашнего хозяйства и торжественно вручил невесте.
– Держи!
Она взяла его в руки и чуть не уронила тяжёлый «манускрипт».
– Ого, увесистая! – она пожаловалась. – Сколько ж времени уйдёт на прочтение? Придётся повременить с потомством.
– Читайте каждый день по рецепту, – и Потап саркастично захихикал. – Можно, я озвучу первое слово из книги?
– Горько! – крикнул он, глядя на молодых, – Проживите рядом столько лет, сколько страниц в книге. Пусть вам горько будет всю
