Потап провалился в чёрную пропасть. Он долго блуждал в потёмках, искал ни то выход, ни то вход, мрак раздражал бесконечностью. Он пытался разлепить глаза, но их словно склеили. Яркая вспышка озарила ему путь, когда он стремительно на огромной скорости летел вниз. Он упал на бетонную лестницу задницей и застонал от боли. Он двинулся к свету. С трудом переставляя ноги, он поднимался по ступеням, цепляясь за перила, преодолел первый этаж. Второй пролёт он полз. На третьем понял, что у цели. Сквозь стены он услышал родной голос дочери. Теперь он двигался, ориентируясь на бархатный альт. Глаза ослепил свет хирургических ламп. Дочь орала непохожим голосом, её мучения передались ему как ток по проводам, Потап ощутил всю мощь женской боли дарующей жизнь. От нестерпимого чувства он громозвучно заорал. Это были последние потуги, из чрева показалась головка его внука, и для него настал момент счастья.
– Кровиночка! – с гордостью произнёс дед. – Привет! – крикнул Потап, но голос увяз в киселе пространства.
Он подмигнул черноволосому божьему созданию, нежно обнял, поцеловал в макушку. В ответ раздался громкий плач и их глаза встретились. Те, что моложе зажглись яркой звездой, а те, что старше потухли.
* * *Лида проснулась, как всегда, рано и поняла, что Потап не пришёл. Она привела себя в порядок и собралась навестить в роддоме дочь. Первое знакомство с внуком казалось безумно радостным событием, внуки разбудили в ней неразвитое материнство.
– Дочь молодец! Не то что я, так и не осмелилась родить второго ребёнка, – раздумывала она, прихорашиваясь перед зеркалом.
Она склонилась ближе и увидела сетку морщин на скулах, клок седых волос и отсутствие румянца.
– Вот, теперь я стала настоящей бабушкой.
К великому сожалению новоиспечённой бабушки её не пустили в палату, пришлось разглядывать внука в окно, благо был второй этаж и тепло. Ксюша сообщила, что сын страшно похож на деда.
– А дед даже и не явился ни к внуку, ни к праздничному застолью, – поделилась обидой мать.
– Так, где же отец? Он звонил? – заволновалась дочь.
– Нет, – с чувством оскорблённого равнодушия произнесла Лидочка.
– Значит и к тебе папа не приходил? – задумчиво проговорила Лида.
– Нет, – держа в руках начавший хныкать драгоценный свёрток, огорчилась Ксения.
– Он говорил, что во чтобы то ни стало надо пойти к тебе, – недоумевала мать.
– Нет, его не было. Ты первая, после мужа, пришла. Сашка с ночной смены, прямиком ко мне. Набрал водки, сказал, что пошёл обмывать прибавление в семействе, оставив мне охапку цветов и огромную коробку конфет. Мам забери подарок домой, а то на цветы может быть аллергия, а шоколад мне вреден.
– Незачем Ксюшка тащить всё домой. Раздай в знак благодарности врачам и акушеркам.
– ОК! – раздосадованная плачем сына дочь ушла.
Лида вернулась домой, позвонила Потапу на работу. Дежурный ответил, что заступил на службу утром и не знает на работе ли экс начальник, через пару секунд сообщил, что сейчас его нет.
Обеспокоенная пропажей Лида позвонила Борису Кабанову. Их прекрасные отношения с Потапом сохранились и укрепились. Теперь Борис был взрослый самостоятельный мужчина, как в том же возрасте её муж. Дослужившись до майора, он возглавлял оперативную службу. Борис поднял трубку, Лида рассказала, что Потап не вернулся домой и всю ночь где-то пропадал.
– Что там стряслось? – обиженно спрашивала Лида, обвиняя в лице Бориса всю правоохранительную систему в срыве банкета.
– У нас? Ничего, – удивлённый незаслуженными обвинениями Борис и почесал затылок.
– Как это ничего? А где Потап? – уже окончательно рассердившись, прикрикнула Лида.
– Не знаю, – растягивая слова, пробурчал Борис.
Он клятвенно пообещал разыскать друга, почти отца, он всегда держал слово, тем более, когда это касалось начальника и его наставника. Обзвонив знакомых и соратников, Потапа Борис озадачился исчезновением.
На всякий пожарный случай он позвонил по телефонам больницы и морга. В больнице Потап не числился, а в морг ночью поступил неопознанный труп, предположительно с инфарктом. Внутри неприятно ёкнуло. Борис решил не брать к сердцу, прежде чем не увидит воочию тело. Для волнения не было видимых причин. Потап страдал от гипертонии, но чтобы вот так сразу инфаркт, не верилось.
Кабанов не любил специфическое место хранения тел, при возможности избегал посещений и до сих пор не понимал, как работают в пахнущем формалином морге патологоанатомы. Видимо их толстокожие как у слона сердца не чувствовали боли. Быстрым ходом он промчался по коридору, открыл тяжёлую металлическую дверь, поздоровался с Захаром, зачисленным в штат судмедэкспертом сразу после окончания университета.
– Вы Весельников? – протягивая руку, уточнился Борис. – Я Кабанов Борис. Вы по телефону говорили о трупе с инфарктом поступившем в эту ночь.
– Да. Захар, – он представился. – К вашим услугам товарищ майор. Есть такое дело, пройдёмте.
– Рад знакомству, – в спину ответил Кабанов, и руки у него на порядок похолодели. – Как работается, – задал он глупый вопрос.
Тощий Захар повернулся и пошутил:
– Выполняем план, – он прищёлкнул пальцами. – Только за перевыполнение премий не дают, – саркастично констатировал с утончёнными манерами ни то врач, ни то палач.
От чёрного юмора у Бориса зашевелились волосы.
– К Вам лучше не попадать. Искромсаете, изуродуете, как Бог черепаху.
– Полно те Вам, сударь. Им уже все равно. Они уже отдыхают в раю. А задача учёных определить, чего не жилось на этом свете обладателю прекрасного тела.
Они зашли в прохладное помещение, пахнуло трупным ядом и сладкой кровью. На металлических столах лежали покрытые тела. У Бориса внутри прокатился ледяной ком с автомобильное колесо. Ноги подкосились, он молил Бога, чтобы на столе не лежал Потап.
Старший напарник Захара стоял у стола. Борис поздоровался.
– Я, только что начал препарировать. Вон там ночной труп? – он махнул в дальний угол.
Борис отошёл от стола, чтобы не видеть, как ловко орудует скальпелем кровожадный медик.
– Я его ещё не смотрел. Только заступил на смену. Причина смерти не установлена, – он кинул печень на весы, крикнув помощнице, – Полтора килограмма.
– Я взгляну на него? – Борис вытер ладонью вспотевший лоб.
Захар медленно открыл тело мужчины, которого разрезали от лобка до впадины на горле. Вывернутые наружу внутренности ждали взвешивания на весах. Борис прикрыл рот рукавом, боясь вытошнить прямо на тело.
– Захар, не этот. Вон тот, в углу лежит, – он достал сердце и, измерив параметры, крикнул, – Триста грамм, девять на
