К полуночи папа освободился, и они побрели по ночному городу, беседуя про жизнь на Марсе. После долгих часов молчанки это были упоительные минуты. Вечер был безветренный и тихий, фонари освещали цветочные клумбы и малахит газонов.
– Постой! – приказал отец, прервав фантастический рассказ из журнала «Наука и жизнь». – Никуда не уходи. Если я не вернусь через полчаса, беги в отдел и приведи кого-нибудь, – Ксения утвердительно мотнула головой.
– Папочка, это опасно? – сердце ушло в пятки, в голове рисовалась страшная картина преступления.
Отец подошёл к разбитой витрине книжного магазина и проник через дырку в витрине. Она ждала его казалось вечность. Ксюше было страшно за отца, о себе она и не думала. Тогда-то она поняла, что может вот так легко потерять его навсегда, что папа каждый час балансирует на грани жизни и смерти. Готовая ежесекундно броситься спасать отца, она чуть сдерживала желание надрывно позвать на помощь. Сердце колотилось, но отцовский наказ – не кричать исполнила. Замирая, она ждала его у витрин готовая к любому исходу. Мысль вызвать помощь не унималась, Ксения не понимала, что отец как раз тот человек, который стоит на страже покоя граждан и обезвредить преступника его долг.
Она приблизилась к окну и услышала шорох в глубине злосчастного магазина. Шаги приближались, сердце ещё громче клокотало. Две тени подошли к разбитому окну и она узнала отца, он вывернул руку воришке и, связав руки за спиной вывел наружу. Ксения с облегчением вздохнула. Ещё не значившееся в сводках преступление было раскрыто благодаря её отцу. Ксения с тех пор гордилась папой и стала переживать за его жизнь. Отец покорил её сердце мужеством. И не было для неё большего счастья, чем подарить похожего на него внука.
Ксения использовала знания данные отцом и стала знаменитым фотографом. Благодаря его настойчивости она освоила все премудрости съёмки. Наделённая врождённым художественным вкусом, она нашла свое призвание и отец, сам того не предполагая, подарил ей любимую профессию. Её печатали в модных популярных журналах за высокие гонорары. Умение видеть красоту, подмечать курьёзы делало её снимки необыкновенными и узнаваемыми, что позволяло участвовать в авторитетных выставках.
С мыслями об отце она уснула на каталке в огромном не то холле, не то палате, куда её отправили врачи после родов с ледяной грелкой на животе.
Ксения шла по коридору и с противоположной стороны увидела силуэт, в нём она узнала отца.
– Папа, папочка ты был прав! Я родила тебе внука! – они сблизились, обнялись. Папа поцеловал дочь в макушку.
– Спасибо! Я знал, что он будет моим продолжением.
Они, обнявшись и плакали…
Глава XX
Прощай
Лидочка подхватилась на звонок телефона, который в одночасье разрубил густую тишину застолья и сходу крикнула в трубку:
– Потап! Это ты? – не дожидаясь ответа, она строчила как пулемёт. – Скорее приходи. Просто форменное безобразие. Получишь выговор от меня и лишение звёзд!
Она услышала ответ:
– Это квартира Ветровых?
– Да-да. Извините. Я думала, что это мой муж звонит.
После паузы Лида повернулась к гостям и выпалила:
– У нас внук родился! Ура!
Раздались громкие аплодисменты и одобрительный возглас собравшихся друзей проводить Потапа на пенсию. Выстрел шампанского дал старт к застолью, зазвенели бокалы и посыпались поздравления с наследником. Начался пир горой, гости на время забыли о Потапе. Вскоре все насытились, захмелели, самые активные начали танцевать, другие хором пели и снова ели, пили.
Знакомство с внуком Лида отложила на утро. Лидочке было обидно, что Потапу не пришлось оценить её старания, но это не первый испорченный праздник в долгой с Потапом жизни. Извинившись перед гостями, Лида удалилась на кухню и в тишине всплакнула от отчаяния. Эта проклятая преступность отняла у неё часть жизни, главную её половину – Потапа. Преданный работе он всегда был на страже закона.
В конце концов, вечеринка закончилась, гости, словно таяли по одному покидая гостеприимный дом. Учитывая специфику работы Потапа, никто не обиделся на его отсутствие, все понимали, мало ли что случилось на работе. Официальный уход на пенсию не гарантировал, что в его помощи не нуждались.
* * *Потап топтался под окнами родильного дома, ежечасно справляясь о состоянии дочери. В стороне от входа он искурил целую пачку сигарет. Уже спустились сумерки, а ответа не было. Он сходил в киоск за сигаретами, от «Беломора» он отказался на Севере. Зажглись фонарные столбы и окна больницы, сигаретный огонёк беспрерывно разгорался в тёмном углу здания. Рано взошла луна на фоне ещё не потухшего солнца, выплыв одним боком из-за редких облаков, она словно украдкой подглядывала ярким зрачком за земной жизнью. Рядом зажглась планета любви Венера, ознаменовав скорое появление новой жизни. Луна освободилась от паранджи облаков, они расступались, чтобы показать радостный лик небесной красавицы. Голубой бриллиант сиял миллионами карат и озарял озабоченное лицо Потапа, оттеняя кожу на лице мертвенно-белым цветом. Он курил, курсируя от фонтана с лунной дорожкой у центрального входа до угла здания. Больничный двор опустел, люди разбежались после работы по домам.
Дневная смена врачей заменилась. Тишина окутала город, и только иногда доносились сирены спецмашин и редкие отчётливые шаги прохожих. Потап, отягощённый мыслью о родах дочери, не заметил притаившегося за старым в обхват рук дубом мужчину. Погруженный в переживания он не заметил подкравшегося к нему сзади человека. Острая боль в области сердца подкосила крепкого полковника, он упал словно скошенный стебель, схватился за грудь, дыхание стало горячим, было трудно дышать. Он упал на спину, над ним склонилась сухощавая беззубая тень. Выцветшие глаза смеялись, бросая вызов.
Потап слышал, как отдалялась шаркающая походка. Кричать было бессмысленно, вокруг не было ни души, к тому же Потап берег силы. Он перевернулся на живот и, цепляясь за траву, прополз пару метров до входа. Открылось второе дыхание. Он приподнялся на колени, удерживаясь рукой о стену на последнем издыхании двигался по ступеням. С трудом открыв дверь на пружине, он протиснулся во входную группу, затем преодолев следующую дверь,
