После острой встречи с Лидочкиными глазами Потап провалился сквозь землю и, раскаявшись, готов был бежать за ней облизывая пятки и моля о прощении. Мгновенно отрезвев от любви и охладев к подружке, он переживал, еле сдерживаясь от злости. Что же ему было делать – если чужие бабы такие горячие как печки!
Лидочка всю ночь ворочалась в постылой постели, а Потап не решался вернуться домой и целую неделю жил у друга. Зная упёртый характер жены, он придержал коней, предоставив жене время на раздумье. Недолго кумекая, Лида решила навсегда расстаться с Потапом и уехать на Родину.
Приземлившись на скамейку у входа в аэропорт она, взвесив все за и против, пришла к выводу, что решение правильное. Зажглись фонари, но, несмотря на сумерки, становилось светлее от ярких огней. Две увесистые сумки отрывали руки, а сердце щемила нестерпимая боль. Замужество закончилось обманом и предательством. Пройдя с мужем трудный жизненный путь декабристки, она осталась старухой у разбитого корыта. Перспектива её дальнейшей судьбы выглядела ужасно. Уже, казалось, что расставлены все точки в их отношениях, Потап остался с молодой пассией, и вернуть былое стало невозможным. Она со слезами на глазах обернулась, прощаясь с вполне счастливым замужеством, и двинулась на посадку. Сердце бешено колотилось от расставания с любимым мужем, волнение мешало сосредоточению, слезы душили до полуобморочного состояния, как назло слёзы душили, заставляли выплакаться навзрыд, но мешала непомерная гордость.
– Зато скоро увижу родных, – успокаивала она себя, – а то на этом бездушном Севере некому выплакаться в плечо. Поселюсь у дочки и буду воспитывать внучку. Я так давно об этом мечтала. Не пропаду без него, – мысли сопровождали её на пути к трапу самолёта.
Потап вернулся, чтобы на коленях вымолить прощение у жены. Дверь заскрипела, света в доме не было.
– Наверное, вышла в магазин, – думал Потап. Слава Богу, так легче. Я разденусь, и тогда меня будет сложнее выгнать на мороз, – он крадучись повесил шинель на крючок. Считая Север временным жилищем, мебели они так и не приобрели, довольствовались малым.
В холодильнике было пусто, непривычная голь полок болью отозвалось в сердце, он снова вспомнил голодное детство. Поставив чайник, он удобно расположился в кресле, развернул огромные листы газеты и прочитал статью о распродаже советских танков в страны ближнего востока.
Он успел выпить чай, а Лида не возвращалась. Майор припомнил, как однажды, он отправился на сенокос с группой сотрудников. Суровая жизнь мужиков в полевых условиях на протяжении летнего квартала раскрепостила должностные отношения и элегантные менты превратились в бритоголовых загоревших брутальных бородатых мужиков. Борода была для ментов недопустимая роскошь.
Пришло время возвращаться домой. Потап с довольным лицом ожидал встречи после продолжительного звонка в дверь, мечтал отоспаться на удобной постели, прижавшись к тёплому мягкому бочку супруги. В щель просунулась заспанное лицо жены. Потап видел, как округлились глаза Лидочки, она, оглушительно взвизгнув, молниеносно захлопнула дверь перед самым носом. В голову Потапа пришла неудобная мысль об измене. Он с силой забарабанил по двери.
– Открывай! – за дверью стояла гробовая тишина. – Сейчас дверь вышибу! – злобно орал он на весь подъезд.
Он хотел было с разбегу выбить преграду, но умная мысль окатила ушатом холодной воды. Он громко расхохотался, когда до него дошло, что Лида не узнала в лысом, бородатом, загорелом беглеце мужа, ведь за всю прожитую жизнь она ни разу не видела его таким.
От тёплых воспоминаний Потап засмеялся. Вдруг им овладело чувство беспокойства, он прошёлся по комнате, заглянув в каждый угол. Дом ровно умер, энергия жизни покинула его стены. Виновник ссоры проверил затаившиеся подозрения и открыл шкаф. Пустые вешалки красноречиво объясняли, что хозяйка покинула дом. Мозг взорвался от мысли, что жена оставила его. Потап на ходу оделся, позвонил в дверь соседке, лучшей подруге.
– Ты видела Лиду? Где она? Быстрее говори! – он задавал вопросы словно чёткие приказы.
Ошеломлённая соседка испуганно глядела на суровое лицо Потапа, словно с Лидой скоро произойдёт непоправимая беда. Подружка, выпучив глаза, незамедлительно рапортовала, что час назад Лида уехала на такси в аэропорт. Потап метнулся к выходу и, оседлав припаркованное к бордюру такси, помчался к жене, моля Бога, чтобы рейс задержали по погодным условиям. У входа в аэропорт такси резко остановилось, тормоза взвизгнули, как поросёнок чуявший смерть. Потап вылетел как пуля и помчался навстречу своей половинке как парубок к невесте.
Банальные измены не имели ничего общего с любовью всей его жизни. Он заприметил в толпе бежевый норковый берет. Разгребая по сторонам крупными ладонями нестройную очередь, он боялся потерять из виду самое драгоценное существо в его жизни. Время как тягучий кисель хватаясь за ноги вязло, он бежал, словно умер, казалось, что не успеет ухватить птицу счастья, которую по глупости отпустил. Лида не подозревала, что стоит на пороге перемен. Из её рук выдернули сумки, она приготовилась кричать, но обернувшись, увидела растрёпанные кудри Потапа и взмыленное лицо. Потап кинул сумки в сторону.
– Ты куда? А я? – он впился как пиявка в любимые глаза вопросом.
Лида испугалась крепкого напора, а придя в себя, заметила, как в глазах мужа набухли слезы.
Слезы подполковника дорогого стоили.
– Я тебя никуда не отпущу! – Потап приподнял Лиду, прижал крепко и произнёс, – Слишком велика потеря, – пальто жены скомкалось под его мощными руками, он опустил на пол Лиду как изящную статуэтку и провозгласил:
– Прости! – встал на колени как в старых добрых фильмах и поцеловал руку.
Лида попыталась оттолкнуть грузного мужа, но не хватило сил отказаться от любви. Она сдалась под его напором и перед унизительным для него, по её меркам, преклонением.
Любовь не может сопротивляться,
