Действительно было интересно посетить замок Уикторп и услышать, что говорит обо всем этом правящий класс! Услышать, как высокий, худой и длиннолицый лорд Галифакс восклицает: "Ужасно! Ужасно! Я никогда не думал, что они сделают это!" Ланни хотелось сказать: "А зачем вы ездили в Берлин четыре месяца назад и дали им зеленый свет?" Ланни узнал, что Риббентроп прибыл в Лондон на немецком скоростном бомбардировщике только за три дня до ввода войск в Австрию, и его поили и кормили во время проведения "зондирующих переговоров" для постоянного взаимопонимания между Германией и Англией. Он разговаривал с Седди Уикторпом и Джеральдом Олбани и рассказал им о своей встрече с Галифаксом накануне, а также с архиепископом Кентерберийским, чье одобрение нацистов в качестве будущих разрушителей большевизма не было секретом ни для кого в Уикторпе или в Кливленде.
В пятницу, когда войска Гитлера стояли на границе и были готовы двинуться на рассвете, нацистский коммивояжер шампанского видел короля и обедал в доме номер 10 на Даунинг-стрит с премьер-министром Чемберленом. Среди гостей был лорд Лондондерри, который был приятелем Геринга и, возможно, самым пронацистски настроенным человеком в Англии. Сэр Сэмюэль Хор, друг Франко. Сэр Александр Кадоган, произносится, как Кадуган, заместитель государственного секретаря. Также лорд Галифакс и сэр Джон Саймон. Там присутствовали жены всех перечисленных. Некоторые из этих благородных леди и джентльменов открыто убеждали Ланни Бэдда в том, что бывший ефрейтор по имени Ади Шикльгрубер предложил лучшую надежду безопасности для Британской империи, при условии, если его смогут убедить отказаться требований заморских колоний и обратить свое внимание на восток. Эти леди и джентльмены были в шоке от изнасилования Австрии, потому что они, как предполагалось, находились на стадии "зондирующих переговоров", и не понимали, что наступило время для действий. Для них вряд ли будет время для действий. Зачем оно им нужно, когда у них была империя, в которой никогда не заходит солнце, все необходимые поместья и ценные бумаги. Когда все они говорят с правильным акцентом и пользуются свободой, чтобы играть в восхитительную игру политической власти внутри своего маленького мирка? Эти горькие наблюдения принадлежали не Ланни, а сыну баронета, который имел достаточную квалификацию и, возможно, мог стать членом кабинета, если бы был готов, чтобы его приручили, как и других начинающих государственных деятелей, которые имели социалистические наклонности в юности. Ланни вернулся в Плёс и сообщил, что он видел и слышал в замке своей бывшей жены. И после того, как выслушал своего друга, он сказал: "Если хочешь критиковать англичан, стань англичанином!''
Рик ответил с улыбкой: "Не пытайтесь делать это иначе!"
XIУ сэра Альфреда Помрой-Нилсона был мастер на все руки, чей отец и дед до него были на службе у семьи. Этот мастер снял эти необычные детали с автомобиля и доставил их к электрической печи. Рик договорился и пошел проверить работу, а затем сопроводить центнер или полтора золотых "чушек" на рынок. Пока это происходило, Ланни читал и играл на пианино, долго гулял по прекрасной стране Хартфордшир, которая, по его мнения, ничуть не изменилась за четверть века. Кроме того, ему пришлось подумать о своем будущем по совету мудрой женщины, которая знала его еще со времен, когда "Цеппелины" сбрасывали бомбы на Лондон. За эти годы волосы и цвет лица Нины поблекли, но в ней было столько доброты, что она всегда будет казаться прекрасной женщиной. Ей удалось сохранить интерес к идеям, неся бремя ведения дома, полного индивидуалистов. Сэр Альфред считал, что его коллекция современной британской драмы может вытеснить все остальное в этом беспорядочно построенном старом доме. В его личном кабинете было так много рукописей и документов, которые он собирался читать и классифицировать, что часто не мог найти место, где сесть. У Рика тоже было место, где никто, кроме него самого, мог найти что-нибудь. И ещё там было четверо детей, теперь все в школе, и восемь слуг, чтобы управляться со всем этим и поддерживать огонь в каминах в марте месяце. Да, у Нины должен быть твердый и еще тактичный характер. Она знала правду жизни и смотрела в глаза откровенным и пристальным взглядом, когда она говорила о ней.
Она вошла в библиотеку, пока он читал. У нее с собой было шитьё, и когда это происходит, мужчина знает, что ему не придётся больше читать. "Рик согласен, что я должна поговорить с тобой, Ланни", — сказала она.
"Законом это не запрещено, старушка", — ответил он. Он рассказал им обоим, как он получил от Гесса весть о смерти Труди, что не осталось никаких сомнений. Так что теперь он знал, о чём Нина хотела поговорить. Он сказал: "От горя нет лекарства, только время".
"Дружба помогает", — ответила она, а он сказал: "В этом нет сомненья. И когда я чувствую себя слишком одиноким, я еду сюда".
— Я думаю, что вы должны позволить мне посоветовать вам, Ланни. Вы знаете, что не сможете всю оставшуюся часть вашей жизни прожить без любви. И ни Рик, ни я не хотим, чтобы вы сделали еще раз плохой выбор, как с Ирмой.
— Я и не собираюсь, Нина. Я стал старше, и ещё мои обстоятельства изменились. У меня есть обязанности, и я их выполняю. Но это затрудняет супружескую проблему. Ни одна женщина не сможет жить с мужем, который прыгает из Англии в Нью-Йорк, а затем в Париж, Жуан, Берлин, Мюнхен, Вену, и так далее все сначала.
— Женщина, конечно же, захочет знать, что ее муж делает в этих поездках. Но если бы она была уверена, что это не связано с какой-то другой женщиной, она могла это выдержать. Здесь на этом острове моряков у нас есть тысячи женщин, которые видят своих мужей с большими перерывами.
— Я знаю, Нина. Но, у меня особая проблема. Я играю роль, и погружаюсь
