Ланни вышел и сел в машину и уехал, говоря себе: "Чёрти что! А ведь я попал под шарм Рузвельта!"

Глава вторая

Мудры, как змии[5]

Ланни отправился в одну из тех автомобильных поездок, в которых он объединил бизнес с удовольствием, направляясь на север вверх по долине реки Гудзон и по долине её притока Мохок. Он научился водить автомобиль ещё мальчиком и любил нежное мурлыканье хорошо ухоженного двигателя. Он наслаждался разнообразием проносившихся мимо пейзажей. Его подсознание было заполнено присутствием природы, хотя в то же время его мысли были заняты личными проблемами или судьбами мира. По настроению он мог включить маленькое радио в автомобиле, техническое изобретение, с помощью которого музыка приходила в миллионы домов и достигала путешественников на всех мировых трассах.

Ланни Бэдд научился пользоваться этими результатами ума и воображения, которые стоят очень мало и никому не причиняют вреда. Он научился заботиться о себе в этом мире, который часто бывал опасным. Он понял, что мог делать, и старался не огорчаться по-пустому. Мир был жестким и упрямым и изменялся очень медленно. Только теперь он, видимо, становился хуже, прежде чем стать лучше. Иисус, который жил во времена не столь отличающиеся, сказал своим ученикам: "Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби".

В багажнике автомобиля Ланни была картотека с сотнями картин с их ценами, а также пара пакетов с фотографиями. Он был тем, кого англичане называют "коробейником", а американцы "разносчиком". Но такого исключительного экземпляра никогда не встречали ни в одной из этих стран. Он проедет несколько тысяч километров и посетит только полдюжины клиентов, каждый из которых приглашал его в любое время, когда ему будет удобно. Но он всегда звонил по телефону, чтобы убедиться, что его визит будет приятным. Он прибудет в загородное поместье, слуги займутся его багажом. А он проведёт ночь или уик-энд, показав себя самым интересным гостем. Он расскажет о зарубежных великих мира сего и о том, что они делают и говорят. Он осмотрит художественные сокровища своего хозяина и точно и профессионально скажет, что думает. Он обязательно задержится перед последним сокровищем, которое купил для этого клиента, спрашивая, как оно "себя ведёт", что означает, по-прежнему ли клиент находит удовольствие, глядя на него. Если почувствует какую-либо неопределенность в тоне ответа, Ланни скажет: "Вы знаете, я, вероятно, смогу найти предложение на эту картину".

Когда придёт время приступить к бизнесу и рассказать этому клиенту, что хочет предложить этот "коробейник" или "разносчик", то для клиента припасён один специальный предмет, на который натолкнулся Ланни в каком-то старом замке на Рейне или в шато на Луаре. Что-то, что заставит его воскликнуть: "Это принадлежит к коллекции Тафта" или что это в этом роде. Иногда он приезжал на автомобиле-универсале своего отца, привозя картину с собой. Если он приезжал раньше своего хозяина, то брал на себя смелость, прося дворецкого снять картину с площадки парадной лестницы и повесить туда новое сокровище, так чтобы, когда хозяин пришел, в его глаза бросилась неземная красота.

Такова была практика Ланни, чтобы позволить работе говорить самой за себя. Никогда, никогда никто не мог сказать, что он пытался заставить совершить покупку или демонстрировал что-либо кроме критической беспристрастности. — "Будьте уверены, эта работа найдёт себе дом, прежде чем я вернусь в штат Коннектикут". И хозяин будет знать, что это правда, в Америке снова появились деньги. Немногие счастливчики захлёбывались дивидендами, и они не знали, что делать с ними. Если собирать старых мастеров, то нужен эксперт, который предложил бы картины на выбор. Но тогда надо заработать его уважение: то есть, быстро сесть и выписать чек на двадцать, или сорок, или, возможно, сотню тысяч долларов.

Всю свою жизнь Ланни Бэдд учился, как обращаться с богатыми и могущественными. В раннем детстве он наблюдал, как это делали его отец и мать. В те дни Робби продавал орудия убийства. Генералы и министры были его клиентами, а принцессы и графини обхаживали, уговаривали и "затаскивали их", конечно, всё за отдельную плату. В начале своих двадцатых, Ланни выбрал свой собственный путь. Суммы были меньше, но методы были теми же, как и психология жертв. Чрезмерно богатые были так же пугливы, как дикие птицы. Все охотились на них, и при малейшем намеке на опасность они сразу поднимались на крыло. Они были аномально чувствительны, и с ними нужно было обращаться, как если бы они были сделаны из мокрой папиросной бумаги. Они впитывают лесть, как губки, но только такого сорта, какая убедила бы их, что они были выше всякой лести. Каждый клиент был отдельной проблемой, А любовь к прекрасному искусству и любовь к такому замечательному самому себе были завязаны в очень сложный узел.

В конце этого путешествия был Питтсбург, где друг Ланни Гарри Мерчисон производил и продавал огромные количества зеркального стекла. Он всегда интересовался последними новостями о разрушении остеклений в Европе. Гарри прибавлял в весе около полкило ежегодно после начала Первой мировой войны, когда он попытался стать отчимом Ланни Бэдда. Теперь он был женат на своей бывшей секретарше, и Ланни никогда не уставал наблюдать скорость и уверенность, с которой американские женщины приобретают уверенность в социальной жизни. Адела Мерчисон была теперь величавой матроной, уверенной в себе и в своём руководстве культурной жизнью своего родного задымлённого города. Ланни снабжал её профессиональной лексикой по искусству, и каждый раз после его посещения она приобретала свежий запас информации, с помощью которой производила впечатление на своих друзей. Она была готова щедро платить, и когда Гарри возражал: "Куда тебе ещё одна картина?", она отвечала: "Я слышала, как ты говорил, что пароход никогда не бывает настолько переполнен, чтобы не нашлось место еще для одного пассажира".

Адела находилась в их поместье в Адирондаке, и Гарри сказал: "Я приобрёл себе голубиные крылья и летаю к своей любимой каждые выходные". Он пригласил Ланни полететь вместе, и когда Ланни объяснил, что у него были срочные дела в Вашингтоне, его друг возразил: "Я доставлю тебя в Вашингтон в понедельник утром, прежде чем я вернусь сюда". Когда Ланни спросил о своей машине, Гарри предложил, чтобы его человек отвёл её в Вашингтон. Когда богатые хотят что-то, то они получают это.

Голубь Гарри оказался комфортабельным частным самолетом с местами для пилота и трех пассажиров. Он поднялся с аэродрома Питтсбурга сразу после окончания рабочего дня и мягко приземлился на