В применении к отдельному человеку желтый служил признаком немощи: вспомните желтизну лица, желтуху или приступы разлития желчи.
Коннотации желтого с массовыми явлениями или группами еще хуже. «Желтая журналистика» означает беспринципную погоню за сенсационностью. Наплыв иммигрантов в Европу и Северную Америку с Востока, особенно из Китая, в начале XX века называли «желтой угрозой». Рассказы и изображения того периода показывают, как ничего не подозревающий Запад захлестывает орда «недочеловеков» — Джек Лондон называл их «галдящими желтыми массами»[87]. И хотя желтая звезда Давида, которую нацисты заставляли евреев носить на груди, стала самым печально известным символом социального клейма, с раннего Средневековья желтые одежды или отличительные знаки, подчеркивавшие унизительное положение парии, заставляли носить и другие группы людей.
Как ни странно, желтый одновременно был и цветом богатства и красоты. На Западе, например, белокурый цвет волос (см. здесь) долгое время считался идеалом красоты. Экономисты доказали, что проститутки-блондинки могли рассчитывать на повышенную оплату своих услуг, а в индустрии развлечений занято гораздо больше блондинок, чем их среднее распределение по населению в целом. Несмотря на то что в Китае «желтая» печатная продукция — книги и изображения — чаще всего относится к порнографической, оттенок цвета яичного желтка (см. здесь) был любимым цветом императоров. Текст, относящийся к началу правления династии Тан (618–907 годы н. э.) строго запрещает «простолюдинам и чиновникам» носить «одежды или украшения красно-желтого цвета», а крыши королевских дворцов были выкрашены желтым[88]. В Индии этот цвет соотносился с чем-то духовным, а не мирским. Желтый символизировал спокойствие и знание; в частности, он ассоциировался с Кришной, которого обычно изображали в ярко-желтой робе и с кожей сизого цвета. Историк искусств Б. Н. Госвами описывал его как «яркий светящийся цвет, который обеспечивает миропорядок, поднимает дух и улучшает проницательность»[89].
Однако самым желанным желтым было, пожалуй, его воплощение в металле. Веками алхимики бились над превращением других металлов в золото, а рецептов его подделок было великое множество[90]. Храмы и молельные дома внушали пастве благоговение как «вечным» вышним блеском золота, так и демонстрацией богатства. Ремесленники-золотобойцы Средних веков и раннего Нового времени расковывали золотые монеты в тончайшую фольгу толщиной в паутину, которой потом выклеивали основы картин — это был чрезвычайно специализированный и дорогой бизнес.
Несмотря на то что монетная система утратила связь с золотым стандартом, награды и медали до сих пор делают из золота (покрывают золотом), а символическая ценность золота оставила свой след и в языке. Мы говорим о «золотом веке» и «золотых мальчиках и девочках», «золотом парашюте» (увольнении с большой компенсацией) в бизнесе и т. д. В Индии золото считается необходимым элементом приданого, а беднейшие слои традиционно используют золото вместо накопительного счета в банке, попытки правительства удержать людей от погони за золотом обернулись расцветом черного рынка и контрабандной торговли. В ноябре 2013 года 24 блестящих бруска общей стоимостью более 1 млн долларов были обнаружены в туалете самолета[91]. Ле Гальенн заметил в своем эссе, что «желтый живет привольной, разнообразной жизнью» — поспорить с этим трудно, хотя вряд ли автор имел в виду именно это.
Белокурый
Розали Дюте, первая известная «тупая блондинка», родилась во Франции в середине XVIII века. Она была знаменита своей красотой уже с детства, и родители, желая уберечь чадо от неприятностей, отправили ее в монастырь. Вскоре, однако, она каким-то образом попалась на глаза богатому английскому финансисту, третьему графу Эгремонта, и сбежала из монастыря под его покровительство. Когда деньги у него кончились, она стала куртизанкой, печально известной как своей глупостью, так и готовностью позировать обнаженной для художников. В июне 1775 года в парижском театре Theatre de l’Ambigu в одноактной сатире Les Curiositeés de la foire ее вывели в довольно неприглядном виде. Увидев спектакль, Розали была смертельно оскорблена и, говорят, предложила поцеловать любого, кто поможет ей восстановить честь, — желающих, однако, не нашлось[92].
История о Розали, в которой фактов, похоже, больше, чем вымысла, показывает, как блондинок, подобно большинству меньшинств, — по оценкам, натуральные блондины и блондинки составляют всего два процента от населения мира — уничижают и превозносят одновременно. В середине XX века нацисты считали голубоглазого белокурого арийца идеальным, высшим существом. Леденящая душу выставка в Государственном музее в Мюнхене содержит таблицу цвета волос, применявшуюся в тестах на определение подлинно арийских черт, которые фюрер хотел видеть в своей расе господ.
Блондинов — а блондинок в особенности — часто ассоциируют с похотью. В Древней Греции высококлассные проститутки — гетеры — обесцвечивали волосы с помощью дурно пахнущих и откровенно токсичных смесей вроде водного раствора поташа или сока горчицы полевой[93]. Римские проститутки тоже, говорят, обесцвечивали волосы или носили белокурые парики[94]. Исследование, проведенное в 2014 году, показало, что по всему миру почасовая оплата у проституток-блондинок (как натуральных, так и крашеных) сильно выше, чем у проституток с любым иным цветом волос[95].
Художественные изображения грехопадения чаще всего показывают первую библейскую грешницу Еву с распущенными белокурыми волосами, не скрывающими ничего; ее «духовная противоположность» — Дева Мария обычно брюнетка, закутанная с ног до головы в дорогую ткань (см. здесь). Джон Мильтон активно эксплуатирует этот символизм в «Потерянном рае», вышедшем в 1667 году. «Златых волос рассыпанные пряди» Евы «вились подобно усикам лозы», повторяя изгибы Змея, затаившегося в засаде неподалеку.
Американская сценаристка Анита Лус, родившаяся в 1889 году, тоже недолюбливала блондинок, и не без основания. Именно блондинка увела у Аниты из-под носа журналиста и интеллектуала Генри Менкена. Месть свершилась в виде газетной колонки, переросшей в 1925 году в роман, который стал основой для спектакля и, наконец, в 1953 году для фильма, главную роль в котором сыграла Мэрилин Монро. Сюжет фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» простой: броская антигероиня Лорелей Ли перескакивает от одного миллионера к другому. Она совсем не дура, когда речь заходит о финансовой выгоде: «Я могу быть сообразительной, когда это важно», — замечает она, поедая глазами бриллиантовую тиару. Она намеренно становится обладательницей совершенно куриных мозгов, когда речь заходит о чем-то другом. На борту лайнера по пути в Европу она демонстрирует, что, похоже, не в курсе даже про
