– Я создаю алгоритмы, которые ищут интересные эмерджентные свойства в органических молекулах.

– Иван, это не моя специализация, но мы наверняка могли бы что-нибудь для тебя подыскать, – сказал высокий человек в дешевых очках, который шел с ними. Паладин быстро сравнил то, как он произносит гласные, с данными о четырех сотнях акцентов в английском. Наибольший процент совпадения был с акцентом северной части Федерации, откуда только что прибыли Паладин и Элиаш.

– Спасибо, э-э…

– Юссеф, – ответил человек. Он легко мог посмотреть в датчики на лице Паладина, поскольку был одного роста с роботом. – Рад познакомиться с вами обоими, – добавил он.

Они добрались до комплекса биологических наук, и Гертруда вытащила из кармана довольно архаичное устройство управления паролями. Когда они подошли к зданию из пепельно-серого бетона, она помахала крошечным кусочком пластика – и двустворчатые двери окрылись.

Паладин заметил, как Юссеф бросил взгляд на многочисленные сенсоры в коридоре. Проходящие мимо них студенты снимали с себя куртки и постепенно трезвели. Гертруда, Юссеф и их друзья работали над теоретическим, плохо финансируемым проектом, связанным с мутациями белка и эстетическим выбором. Их лаборатория находилась в подвале, а оборудование в ней устарело по крайней мере на два поколения. На стенах висели вывески и наклейки, украденные из других лабораторий. «ОПАСНОСТЬ! МАГНИТ НЕ ТРОГАТЬ!» – гласил один особо крупный знак над секвенсором. «ЖИВЫЕ КУЗНЕЧИКИ» – было написано на другом.

– Пришли, – сказала Гертруда и жестом включила свет. – Сю, вон там наш принтер. Сеть называется «ПолярныеКролики», и она открыта. – Она сделала еще один жест. – Бери, что хочешь.

Паладин аккуратно обогнул несколько столов с холодильными установками и пробирками и распечатал несколько чипов. Элиаш тем временем болтал со студентами.

Пока принтер выплевывал наноскопические нити, Элиашу удалось вернуть разговор к проклятым скрягам, собирателям патентов, которых он хотел как-нибудь поиметь.

Юссеф напрягся от волнения; его тело излучало сочувствие к Элиашу. Его желание что-то сказать стало очевидным за несколько секунд до того, как он заговорил.

– Как ты намерен поквитаться с такой компанией, как «ФармПраксис»? – спросил Юссеф. – То есть как далеко ты готов зайти?

– Ты в самом деле хочешь это знать? Это не должно выйти за пределы лаборатории, ок?

Все уставились на него.

– Разумеется! – воскликнула Гертруда.

– У меня есть формула еще не запатентованного препарата, который они сейчас испытывают. Если кто-то выведет препарат на рынок раньше, «ФармПраксис» не сможет заявить о своих правах на формулу. Потому что препарат создан на основе молекулы, полученной на сером рынке, а там она появилась из какой-то нелицензированной лаборатории в Бразильских Штатах. – Элиаш помолчал, а затем как мог изобразил неуверенный смех. – Ну, я, скорее всего, ничего бы с ней не сделал, но мог бы. Формула действительно у меня. – Он похлопал себя по карману джинсов, словно в нем лежал физический носитель с формулой.

Юссеф не мог отвести взгляд от воображаемых данных, которые якобы лежали в кармане Элиаша. Паладин регистрировал странные волны, которые излучал его мозг. Человек был слишком взволнован, словно находился под действием наркотиков или страдал от неврологического расстройства.

– Ты должен это сделать, – выпалил Юссеф.

– Заткнись, – сказала Гертруда, проверявшая коробочку с образцами с помощью небольшого масс-спектрометра. – Твою мать, это же серьезное преступление. Это тебе не копирование старого препарата, который все равно скоро перейдет в общественное достояние.

Элиаш немедленно воспользовался подвернувшейся возможностью.

– А ты когда-нибудь воссоздавал препараты? – спросил он.

Гертруда фыркнула:

– Практически нет. На первом курсе он декомпилировал немного «глизмера» и продал его половине нашей общаги.

– Этот «глизмер» работал, – раздраженно ответил Юссеф. – И ты, Гертруда, знаешь, что это не все.

Паладин увидел, как тревога заставила кровь прилить к щекам Гертруды. Юссеф плотно сжал губы. Высокий человек с акцентом жителя севера Федерации сильно рисковал, говоря о таких вещах в присутствии незнакомца. Паладина впечатлило умение Элиаша входить в доверие к людям. Сольет ли Юссеф важную инфу? Похоже, что да.

– Если ты настроен серьезно, тогда тебе нужно познакомиться с моими друзьями. Их лаборатории не финансируются крупными фармацевтическими компаниями. – Голос Юссефа сломался на слове «друзьями», и Паладин понял, что тело этого человека все еще проходит последние этапы полового созревания.

В разговор вмешалась Гертруда. Ее пульс подскочил.

– Знаешь, Юссеф, не все хотят нарушать закон, чтобы доказать свою правоту.

Элиаш пожал плечами, словно не замечая возникшего напряжения.

– Я не против новых знакомств, – сказал он Юссефу.

6 июля 2144 г.

На следующий день Паладин и Элиаш вернулись в «Лекс» во второй половине дня, задолго до «счастливого часа» и поэтому в баре еще было немноголюдно. Несколько групп студентов в очках-дисплеях тихо работали; одинокий фермер сидел у стойки и пил водку. За столом напротив Элиаша и Паладина, в клубах пара, поднимавшегося над миской с супом, сидел Томаси – друг Юссефа, которого не финансировала «большая фарма».

Выглядел он соответственно. Черные волосы Томаси были уложены в стильный клубок с помощью геля, а часть волокон на его рубашке сияла, складываясь в потемневший логотип Freeculture.org – сайта, который умер в 2120-х. Сложно было сказать: то ли он хранил рубашку двадцать пять лет, то ли просто купил искусственно состаренную до аутентичного вида вещь. Во время разговора Томаси наклонялся к собеседнику, словно каждое его слово было тайной, которую он вам доверял. Он, в отличие от Юссефа, контролировал свой румянец и свою частоту сердцебиения. Сложно было понять, когда он лжет, хотя стабильность его показателей тоже о чем-то говорила. Он маскировал все свои эмоциональные реакции.

– Юссеф говорит, что ты работал в «ФармПраксис», а теперь подыскиваешь что-то новое. – Томаси посмотрел прямо на Элиаша, а затем бросил взгляд на Паладина. – Крутого бота ты купил на зарплату химадмина.

– Он достался мне по наследству после смерти матери.

– Ясно. Так чем именно ты занимался в «ФармПраксис»?

– Алгоритмами.

– И у тебя был доступ к незапатентованным формулам?

Элиаш и Паладин молча смотрели на Томаси.

– Юссеф сказал, что ты хочешь поговорить со мной о каких-то формулах, которые ты видел.

Молчание было хорошим способом получить дополнительные сведения, заставить другую сторону первой дать согласие на сделку.

Томаси медленно постучал указательным пальцем по столу и продолжил:

– Нам с моими коллегами было бы интересно взглянуть на твои формулы. Хорошую интеллектуальную собственность мы покупаем, не задавая лишних вопросов.

Паладин отсчитывал секунды, которые понадобились Элиашу для того, чтобы успокоить дыхание и кровяное давление. В конце концов Элиаш приготовился отвечать.

– Файл со мной. Когда ты хочешь его увидеть?

Паладин обратил внимание, что Элиаш не назвал конкретную цену. Он пытался выдать себя за новичка в этом бизнесе. Идеальный вариант: сотрудник, озлобившийся на свою бывшую компанию.

Услышав такой наивный вопрос, Томаси расслабился и решил, что полностью контролирует ситуацию.

– Можем поехать прямо сейчас. Моя машина стоит совсем рядом.

Они отъехали от города на пятьдесят километров; солнечные электростанции в южной части Баффина пролетали мимо них, словно