Добравшись до крайних девятиэтажек квартала, недолго поразмыслил и выбрал дальнейший путь, через незастроенную, кое-где заросшую деревьями, пустошь, разделяющую два микрорайона. В народе, сей пустырь именовался: «Пьяной рощей», и был излюбленным местом собачников, бегунов – ЗОЖников, и веселых компаний жаждуших шашлыков, бухла и разгуляя, вне рамок. Да, забыл упомянуть ещё, молодняк, не имеющий места для спаривания – хотя это явление, проявлялось, всё больше сезонно. В, общем-то, погода уже сейчас вполне подходила для незатейливого, но яростного и страстного, молодежного секса, хотя не думаю, что в данный момент «Пьяная роща», кишмя-кишит, жаждущими уединения парочками. Годами натоптанные тропы, еще не просохли, и шлепать по грязи в глубь пустыря, чтобы потрахаться…. Хотя кого это останавливало: в юности или в угаре пьяной страсти…?
… Что за…? Я остановился, прислушиваясь и пытаясь определить, откуда порыв ветра, принес, этот испуганный женский крик и какое-то невнятное: не то рычание, не то скулёж…. О, кажется, понял! Определив, примерное направление – двинулся на звук. Не шибко хотелось, ввязываться в чужие непонятки, особенно в моём нынешнем физическом состоянии, но и пройти мимо, сделав лицо полукедом, я не мог. Вот такой вот я, дуралей, наверное. Но, уж, что выросло – то выросло, как говорится…. На ходу достал дубинку и, для пробы, резким движением руки, раскрыл её. Так, на всякий случай.… Вроде, всё норм…. Угу, и совсем уже недалеко, Егорий – давай помалу…. А ну, что тут у нас…? Твою же мать…! «Приплыли – танцуем девочки…!» А вписываться - надо…!
Немаленькая стая, охреневших уличных псин, голов на восемь, загнала какую-то дамочку на дерево, и колготилась под ним, суетясь и взрыкивая. Причем, все особи были, как специально отобраны в собачьем военкомате: достаточно крупные, для дворовых собак, экземпляры. Все до единой. Нетипично. Обычно, стаи бродячих псов разношерстны и разнородны: есть более крепкие и рослые - вожаки и «торпеды», но и шакалистых хилых доходяг, в любой стае хватает. А тут: прямо собачий спецназ, какой-то, в карусели вокруг дерева кружится…. Если не разбегутся, то одной дубинкой тут не обойтись, похоже. Я огляделся вокруг, в поисках, какого-нибудь, дополнительного оружия… да хрена, чего в этой темноте разглядишь, мать её! Что-ж, да здравствуют алкогольные неврозы – или, как там называется, запойная боязнь, остаться, без глотка живительной влаги…. Я достал из внутреннего кармана, прихваченную из дома бутылку и, выдохнув, влил в себя остатки водки…. У-уф, сука - противная какая, б-рр…. Переморщившись, выдохнул и саданул дубинкой по стеклу. Розочка - против собак, конечно, не бог весть что, но, всё же - лучше голой руки…. Стая среагировала на звук, как по-команде, обратив морды в мою сторону…. -- …Ну, что, с-суки, стр-р-рах потер-ряли, - на пределе возможной ярости в голосе зарычал я: «Джигурдой», в надежде шугануть, оборзевшую собачью кодлу и одновременно,«включая хищника» - заводя себя, перед возможной дракой…. К моему удивлению, ни одна особь: не-то что, не побежала, но, даже, ни на миг не поджала хвост на вековечных инстинктах, что было уж совершенно нетипично. Но на анализ, странностей собачьего поведения - времени не было. Понеслось…! Лишь, мелькнуло по краю, шальное: «Бля, да они все бешенные, что-ли?!»…. И началось, замелькало, завертелось - стремительное рваное слайд-шоу, как всегда у меня, при любом крутом замесе…. Н-на, с-сучара…! А это тебе, тварь…! Не любишь…?! Ох, какая шустрая…! Получи…! А-а, бле-ать, больно…! Не прокусила, куртку-то…! Но, больно…! Главное: за спину не дать зайти…! Кинется в ноги и всё…! Вот эти чудные кустики - мне тылы и прикроют…! Х-хэк: рык сменяется предсмертным визгом, после того, как я глубоко вспарываю розочкой, брюхо, кинувшейся прямо на грудь, твари…. Охренели, что ли, шавки вонючие…?! Я кричу что-то звероподобное, в надежде, всё-таки обратить их в бегство…. Бесполезно…. Ошалевшие псины – бьются, как эсэсовцы, у стен рейхстага! Кусты за моей спиной, здорово спасают: собаки мешают друг другу и не могут кинуться разом! Н-на…! Хруст собачьего черепа под сталью – ощущается, даже рукой, сжимающей дубинку…. Страх и боль, от периодически проходящих укусов, разьяряют и бросают меня в холодное бешенство…! А, мля! Держи, ссука! Нна! А тебе розу прямо в нос! У, мля…! Чуть яйца не оторвала – успел свернуть корпус…! Нна! И ты, мля…! Выхвати…! Всё…? А ну, стоять, Зорька…!
На нерассеявшейся ярости – добиваю, пытающуюся отползти, на одних передних лапах псину, дубинкой по черепу…. Сдохни тварь…! Всё…? Теперь, похоже, всё…! Парочка всё таки, удрала, не без урона, правда…. Отбился! Почти без потерь…. Вот это, фарт!
Уфф…! Что это, было-то?! Вот это - сходил до киоска! Я колотился в рваном ознобе, среди уже мертвых и ещё издыхающих собачьих тел; насквозь промокший от вонючего похмельно – адреналинового пота; и тряскими, мерзко липкими, от своей и псовой, крови пальцами, пытался выудить сигарету из помятой пачки. Не получалось…. Вообще, я к крови отношусь спокойно: как к своей, так и чужой, но мало ли какая зараза у этих отмороженных шавок…. Потер ладони о напрочь кончившиеся джинсы. Хотя, чего уж там ручонки чистить – вон ноги, три или четыре раза, прокусили таки - животные, да и левой рукой заняться, надо бы –
