— Что, скучаешь? — громко отрыгнув, поинтересовался он.

— Да нет. Расслабляюсь, — лениво ответил я.

— А я скучаю. Тоска здесь. Одно развлечение — набухаться. А ты же не местный?

— Да, не местный, — буркнул я, размышляя, как бы мне от него отделаться.

— А откуда?

— Издалека. Охотник я.

— А здесь чего? На кого-то охотишься?

— Да нет. Прикупить раба хочу. Дома подолгу не бываю. Нужно, чтобы по хозяйству кто-то работал, пока меня нет. Ну не будет же моя жена с сыном спину гнуть.

— Так ты это, рано прибыл. Аукцион только послезавтра будет.

— А я что, расписание аукционов знаю? Слышал, что здесь рабы продаются, вот и подался сюда. А что, есть там что-нибудь стоящее? Молодые сильные крестьяне, — для поддержания разговора поинтересовался я.

— Есть. Сегодня Гестапо вообще толпу новеньких приволок.

— А ты откуда знаешь?

— Так у меня сторожка прямо за бараками. Я там и живу.

— Да ладно! — ещё не веря своей удаче переспросил я. — И что, охранники тебя не трогают? Или тебя пускают только днём?

— Ты что, гонишь? Это же моя сторожка! Когда хочу, тогда и прихожу.

— Слушай, — с надеждой произнёс я, — что мы пиво, как малолетки, хлебаем? Может, по взрослому?

— По водочке, что ли?

— Ну да.

— А давай. Только я сейчас на мели. Второй день пью.

— Да не вопрос! Я угощаю, — я взмахом руки подозвал официанта и заказал бутылку и салат на закуску.

— А ты мужик! Меня Лёхой зовут.

— А я Охотник, — представился я вымышленным именем.

— Давай, Охотник, за знакомство, — выхватил он из рук официанта бутылку и с хрустом свернул пробку.

— Давай.

А повело Лёху на старые дрожжи неслабо. После двух стаканов он сонно хлопал осоловелыми глазами и тяжело выговаривал слова. Как бы не перестараться. Мне он пока прямоходящим нужен. У меня план изменился и, надеюсь, штурм рынка рабов отменяется.

— Слушай, Лёха, давай я тебя до твоей сторожки доведу, — предложил я своему собутыльнику. — А то устал ты.

— Так мы ещё не допили, вцепился он в бутылку.

— А мы с собой возьмём. Там ещё накатим. Переночевать пустишь?

— Тебя? Конечно, друган! Пошли. Там и накатим. Ещё возьмёшь бухла?

— Возьму.

Я прихватил ещё одну бутылку в баре и повёл шатающегося Лёху, вцепившегося в уполовиненную бутылку мёртвой хваткой, на улицу. Пока шли по территории рынка, мой собутыльник немного протрезвел, и мне уже не пришлось его тащить на себе. На подходе к баракам нас окликнул охранник, но, узнав Лёху, потерял к нам интерес. Сторожка больше походила на бомжатник, но нам не до изысков. Мужик поставил бутылку на стол, полез в шкафчик, порылся там и извлёк из его недр колбасу сомнительного качества. Я покосился на неё, но, справедливо решив, что уже давно мог травануться палёной водкой местного разлива, принял её в качествен закуски.

— Ну, что, давай ещё по одной, — заплетающимся языком проговорил Лёха, разливая водку по мутным стаканам и проливая её на стол.

— Давай.

Мы сдвинули стаканы и выпили. Ну и гадость! Из чего они её делают здесь? Из навоза, что ли?

Сил у Лёхи хватило ненадолго и, вскоре, он улёгся на топчан и оглушительно захрапел, пуская пьяные слюни. Я выключил в сторожке весь свет и принялся наблюдать за бараками сквозь давно немытые окна. Обстановочка, скажем так, странная. Позади храпит пьяный хозяин моего временного пристанища, а за окнами бдительно патрулируют охранники. Расстояние от сторожки до бараков метров двадцать. В принципе, проскочить незаметно можно. Не сейчас, конечно. Пока они слишком бдительные. Так и шастают туда-сюда. Ну, это пока. Посмотрим, как они ближе к утру бегать будут.

3

Служебного задора охранникам хватило часов до двух ночи. Потом патрулировать стали реже, а через час вообще перестали. Так, выскочит, то один, то другой из их домишка сбоку от бараков, пробежится бегом, почти не глядя, и назад, в помещение. Выждав для верности ещё немного, я осторожно выбрался из сторожки, рывком перемахнул освещённое пространство и подобрался к нужным дверям. Из-за дверей доносились приглушённые разговоры, чей-то надрывный кашель и сдавленные стоны. Я осторожно открыл дверь, стараясь не скрипнуть ненароком, и проскользнул внутрь. В бараке сразу замолчали, и в полной темноте я почти физически почувствовал, как множество взглядов скрестились на мне.

— Только тихо, — негромко произнёс я.

— Кто вы и что вам надо? — со страхом спросили меня из темноты.

— Мне нужны два пацана. Обоих зовут Семён.

— Зачем?

— Я их заберу.

— А мы?

— Я сейчас заберу пацанов и уйду. А для вас я могу сделать только одно. На выходе я устрою небольшой кипешь. Какое-то время охране будет не до вас и у вас будет шанс, чтобы убежать. Это всё, что я могу для вас сделать. Так, где пацаны?

— Мы здесь, — раздалось из темноты.

— Сюда идите.

Два силуэта, еле различимые в темноте, приблизились ко мне. Я зажёг фонарик и, прикрывая его руками, осветил лица подошедших. Да. Это были они.

— Помните, что я вам сказал? Будьте наготове.

Хорошо, что было темно, иначе мне тяжело было смотреть людям в глаза. По сути, я давал им ложную надежду. Понятно, что, даже если им удастся убежать из барака, из Крытого уйти им никто не даст. Всё равно ведь отловят. Выбравшись из барака, я оставил пацанов в тени, а сам, пробежав немного вперёд по направлению к домику охраны, установил пару растяжек из РГД-5 и светошумовой гранаты, а потом ещё из одной светошумовой поближе к домику охраны. Потом махнул пацанам и знаками показал, чтобы они бежали к сторожке. Дождавшись, когда парни проскочат освещённый участок, побежал следом. Подхватив ребят, я рванул по хитросплетениям улиц, оставляя за спиной это средоточие страдания и безысходности.

Испуганная Сима открыла дверь времянки и впустила нас внутрь. Занавесив окна одеялами, я включил свет и посмотрел на пацанов. Зачуханные, оборванные,